Потихоньку править ситуацию я начал через отправку парламентёра в виде мастера Сималиона. Я попросил его первым пойти на контакт, ибо не сомневался, что Трифин ни за что не сделает этот шаг. И помогло. Сималион с первого же дня нашёл общий язык со своим бывшим учеником. Как мне показалось, Трифин даже был рад этому. Он как будто искал общения. Хоть он не являлся гадким утёнком по определению, всё же в Сторожевом лагере считался отщепенцем. И, в меру своих эгоистических способностей, потянулся навстречу мастеру.

Потом подключились Иберик с Феилином. Хоть Феилин не особо набивался в друзья, Иберик же, весьма довольный пребыванием в Сторожевом Лагере и воссоединением с братом, вежливо предложил научить принца парочке приёмов. Хоть Трифин с сомнением смотрел на Иберика, ибо тот выглядел слишком молодо для преподавателя, всё же не отказался. И когда очередной быстрый спарринг завершился для Трифина плачевно, тот не стал обижаться и согласился внимать чужим премудростям.

И только затем за него взялся я.

Я не считал себя умелым психологом. Но в людях, как мне казалось, разбираться умел. Всё же моё собственное капитанское прошлое требовало уметь выстраивать отношения в команде. Иначе таким ответственным званием, как "капитан команды", и, соответственно, достойным контрактом, наградили бы кого-нибудь другого.

С Трифином мы начали искать общий язык на ниве фехтования. Затем я подключил рассуждения о военных перспективах. А потом и пожелал выслушать его мысли о будущем страны. Когда, не только после поединка, а и после первых разговоров, Трифин, наконец-то, стал выказывать уважение анирану, я стал относиться к нему серьёзнее. Стал делиться мыслями о будущем мироустройстве, рассказал о маленьких детях, появившихся благодаря анирану. Рассказал об изменениях, произошедших с его отцом и, особенно, с матерью.

Рассказал так же, как прочистил мозги младшему брату и утащил его из-под носа Эвенета. Почему-то этому факту Трифин был особенно доволен. Это спустя лишь какое-то время он признался, что к Терезину питает особые чувства. Ибо для него является старшим братом. И всегда пытался относиться к нему не так, как ранее к самому Трифину относились его старшие братья.

Тревин и Тангвин, как считал Трифин, не уделяли ему достаточно внимания. Относились если не с пренебрежением, то с равнодушием. Это сильно задевало излишне мнительного Трифина на раннем этапе взросления. А потому, когда Терезин, что называется, оперился, Трифин сам себе пообещал, что станет для младшего брата тем, кем для него не стали Тревин и Тангвин.

Из этого мало что получилось, правда, потому что Терезин отличался от остальных братьев покладистым характером и излишней пассивностью. Трифину тяжело было смотреть, когда Терезина пытались заставить взять в руки оружие. К тому же тогда весь мир начал меняться. И не в лучшую сторону. Терезин совсем запутался. А Трифина определили весьма перспективным подростком, занимались усиленно и через несколько зим спровадили в Сторожевой Лагерь.

На этом связь двух братьев прервалась. А к старшим Трифин и так всегда относился с прохладцей.

Подобные задушевные разговоры начались далеко не сразу, но помогли обновить базу данных. Помогли наладить общение и определить причину высокомерного поведения. Но, несмотря на эти весьма важные данные, относиться к Трифину как Терезину, я не собирался. Эти ребята были вылеплены из разного теста. Особый подход был нужен к каждому из них, конечно, но самое главное, что практически сразу уяснил Терезин и теперь должен уяснить Трифин - мы действительно не ровня. Но не он занимает высший пьедестал, а я.

Своё право вести за собой, повелевать и отдавать приказы, мне удалось закрепить не сразу. Трифин подсознательно желал увидеть демонстрацию аниранских способностей.

И вскоре такой случай предоставился.

На утро, спустя ровно декаду после прибытия, я сдавал первый в этом мире экзамен. Пятерых "десятников", претендующих на звание "сотник", заперли в классе, выдали писчий набор и дали тему для свободного изложения: "Действия умелого коммандера на холмистой местности в период осенних дождей и распутицы". Конкретно лекций с таким названием нам не читали, но просили излагать всё, что мы посчитаем нужным, основываясь на полученных знаниях.

Я тщательно выводил буковки на плохонькой бумаге, когда дверь распахнулась, нарушив молчаливое уединение учеников.

На пороге стоял взъерошенный Вилибальд. А сдержать его пытался удивлённый Иберик.

- Аниран, беда! - с порога выкрикнул старший сын Каталама. - Обер-коммандер призывает тебя на совет.

От неожиданности я поставил кляксу. Поморщился и недовольно посмотрел на Вилибальда.

- Что ещё?

- Прости, аниран. Но не при всех. Обер-коммандер ждёт тебя.

Мои товарищи-студенты с любопытством уставились на запыхавшегося Вилибальда. А затем на меня.

- Не подсматривать! - сурово произнёс я. - Вернусь с коммандером Шеелем. Проверю.