Последние оказалось крайне полезно. На свитках находились ментальные узоры, которые необходимо было создать внутри своего ментального тела. Чем-то похоже на татуаж, но лучше провести параллель с архитектурой физического тела. Я буквально менял строение тех или иных магических органов, приспосабливая их под свои нужды. Зелья и сеансы с целителем ускоряли и облегчали этот мучительный процесс.

И без всего этого в магической школе я бы ещё долго стоял на месте. Нас бы к этому только после первого года подпустили бы, а уж сравнивать офицерские запасы и «бесплатное» школьное обслуживание думаю не стоит. В общем, пока что я только радовался тому, что согласился на предложение Эгандриона, в окружении которого меня снова точно не попробуют убить какие-то ассасины.

И вдруг раздался звук горна, после чего я тут же заорал:

— РАЗ, ДВА, СТОЯТЬ!!! СТОЯТЬ, УБЛЮДКИ, ЧТО СЛОЖНОГО В ТОМ, ЧТОБЫ ОСТАНОВИТЬСЯ ПО КОМАНДЕ⁈

Я называл их ублюдками всегда, потому что по факту ими они и являлись. Обижались ли они на это? Не особо, ведь лицемеров среди них практически не было. Были горделивые социопаты и психопаты, а также один жалкий социофоб, напоминающий ядерную бомбу замедленного действия. Но в целом все понимали почему здесь находятся и на судьбу не жаловались. Они грезили о том, что через год службы их помилуют и мечтали поскорее ворваться в деревню врагов, чтобы… ну, все знают, что делают армии после того как стены города захватываются, а вражеский гарнизон уничтожается.

— К ОБУСТРОЙСТВУ ЛАГЕРЯ… ПРИСТУПИТЬ!!! — снова заорал я, после чего и сам взялся за лопату.

Перед отбоем нам нужно было не только расставить палатки, но и вырыть ров и возвести частокол. Это огромный пласт тяжёлой работы, но этим занимались все в армии Эгандриона. Все и каждый день, даже если мы находились на своей территории, даже если разведка проверила всё на сто километров вокруг. Поэтому Эгандриона часто называли безумным тираном, но знающие смертные уважали его и знали, что опыт генерала пропитан кровью.

Ублюдкам я помогал только час, после чего отправился к своему писарю. Дел у меня хватало, ведь под началом было более двух сотен голов. И постоянно какие-то проблемы со снаряжением, с подгонкой шлемов, с инструментами… и не потому что кто-то намерено ломал инвентарь, просто вещам свойственно ломаться, теряться и становится непригодными к использованию. А так как отряд у нас особый, то к снабжению и инвентаризации относились крайне строго, что вызывало определенно бюрократические трудности.

— Ваша подпись нужна здесь… также за сандали… — подсказывал мне писарь, пока я бегло изучал подписываемые бумаги. — Вот тут нужно обязательно кровью ставить подпись… ага… и за зелья… Сколько у нас больных?

— Ещё трое заболело.

— Плохо, как бы ещё всё войско не слегло… — со вздохом произнёс писарь, который хоть и не работал лопатой, но вкалывал как проклятый, выполняя все поручения из категории «подай, принеси, передай тому офицеру из военной полиции, что он кривоносый придурок, которому не следует среди ночь проводить неожиданную проверку личного состава без моего ведома». Хотя в последнем возможно не прав я, но просто почти все офицеры смотрели на меня свысока. Это бесило.

— Алексиар, вам письмо от генерала и пополнение, — вдруг в шатёр вошёл писарь Эгарсиона, который быстро кинул, если не сказать швырнул, на стол письмо и тут же убрался.

— Чёртов засранец, — пробурчал я. — Ещё раз так сделает, из нашего лагеря со сломанными ногами выйдет.

— Юный ещё. Что с молодого придурка взять, — пожал плечами мой писарь, после чего открыл конверт. — Кто такая Рина Вермилион? Ваша знакомая?

— Да, а что?

— Добрый вечер, — ещё не прозвучал ответ писаря, как в шатёр вошла Рина. — Давно не виделись.

— И что ты тут забыла? — опешил я и оставил на пергаменте досадную кляксу.

— Суд выбрал наказание. Служба целителем в армии, один год, — ответил писарь, после чего собрал все подписанные бумаги и отправился на выход. — Вернусь через час. Если интендант опять нажрался, через два.

— Особо не спеши, — ответил я, после чего указал Рине на стул. — Садись и рассказывай.

— Что рассказывать? Не казнили и на том спасибо, — грустно ответила Рина, которая прибыла уже в форме. — Думала уже фанатика Ароса меня вздёрнут, а они очень хотели… а после твоего освобождения ещё сильнее захотели, нужен же был козёл отпущения… но пришло письмо из Лоры. Эгандрион не допустил, чтобы целителя способного спасти сотни его солдат казнили.

— Разумно.

— Ага. Приписали меня к твоему отряду. Знаешь почему?

— Потому что ты теперь наш второй маг. И единственный целитель, — с жуткой улыбкой произнёс я, после чего достал лист бумаги и написал имена. — Вот, этих нужно проверить и помочь. Если лечить слишком сложно, можешь отравить.

— Это шутка?

— Как знать… как знать…

— А до завтра…