— Проходите! — хозяин квартиры, одетый в новые пятнистые штаны от маскировочного комплекта, подаренного Головней, и тельник, развернулся и пошел в глубь квартиры.

Мы прошли за ним в зал и сели на диван. Полковник остался стоять — Чаю будете, молодые люди? Меня зовите просто, Петровичем.

— Спасибо, Мирон Петрович! — Я выставил ладони, не желая особо здесь задерживаться — Нам нужна информация о Шелепине. Сможете нам помочь?

— Да, мы с товарищами, которых привлек ваш инструктор, собрали данные на многих отщепенцев, которых необходимо устранить в первую очередь.

Полковник вышел и через минуту вернулся с парой тетрадочных листов, исписанных аккуратным почерком — Это все, что касается вашего негодяя. Винтовку Федор увез с собой, но обещал к новому году прислать парочку с оказией. Я могу помочь с машиной, у меня есть «Москвич»!

— Отлично! Через неделю мы получим отпуск, не знаю, правда, как получится ли получить отпуск моему другу, он учится в вышке комитета.

— Это не проблема, есть у нас там ресурс. По-любому ваш друг сможет получить в нужное время отпуск. Кто он?

— Семен Станкевич, кстати как и я он стал чемпионом Союза по самбо!

— Это правда? Поздравляю! Я-то все больше хоккеем и футболом интересуюсь.

Я спросил — Сможете ли вы со своими товарищами обсудить возможность поведения громкой операции по проникновению в здание ЦК на Старой площади. Я понимаю, что для этого нужны партийные билеты, по которым туда только и пускают, понадобятся несколько комплектов театрального грима, может быть генеральская армейская и полковничья милицейская форма и соответствующие удостоверения. С бесшумным огнестрелом мы с другом сможем провести отстрел всех наших врагов, которые пока занимают должности начальников отделов в ЦК. Вы представляете как громко мы сможем о себе заявить! Правда времени на подготовку этой операции потребуется не один месяц.

— Вы так в себе с другом уверены? — полковник с сомнением оглядел нас с Геной.

— Гена максимум сможет постоять на шухере, а моим напарником будет Семен с вышки КГБ. Мы с ним там, в будущем, отлично работали в паре. Поверьте, мы в этом времени сможем как нож масло пройти хоть здание ЦК КПСС, хоть здание Конгресса США. Нас обучали брать укрепленные командные пункты и военные базы противника группой из десяти человек, а тут: охраны максимум пара десятков человек, навряд ли вооруженных автоматическим оружием. Мы могли бы вырезать всех при входе в здание, но мы же не фашистский штаб штурмом брать будем, а под гримом с нужными документами законно проникнем в логово предателей-коммунистов и произведем их отстрел, на время лишив сознания секретарей в предбанниках. Лучше всего операцию провести после окончания нашего обучения и удачного распределения в Москву. А в ближайшее время нужен отстрел Шелепина и Горбачева, которому впрочем вместо пули лучше загнать в его родимое пятно ледоруб или топор. И еще мне потребуется старая пишущая машинка, которую не жаль будет выбросить.

Мирон слушал совсем юного парня и не мог поверить его словам, хотя он и был в курсе о его прошлой жизни.

— Как только посылка с вашей родины придет, я отправлю тебе, Юрий, телеграмму с текстом «Привет от дяди».

— Только телеграмму на всякий случай нужно отправить не из Москвы, а скажем из Тулы.

Убийство еще одного секретаря ЦК, члена Политбюро стало для Семичастного приговором, он понял: его выпнут пинком под зад поднимать народное хозяйство. Срочное совещание он собрал сразу же, что бы его итоги должить Брежневу. Иностранные газеты с обличающими власти СССР во вранье фото с места убийства Хрущева постепенно проникли в народ, иностранная разведка в Москве и Ленинграде тоже делала выбросы из своих посольств качественно сделанных фотокопий, распространяемых потом среди интеллигенции. Возмущение людей достигло апогея за пару недель до нового года, московский завод ЗИЛ встал! Рабочие не приходили на работу, собирались в заводском Доме Культуры и требовали Шелепина, что бы тот перед ними раскаялся за расстрел рабочих в Новочеркасске.

— Мы долго уговаривали товарища Шелепина отказаться от поездки на Завод, предложив применить внутренние войска и милицию — начальник Девятки развел руками. — Однако товарищ Секретарь ЦК взбрыкнул как конь и лично мне сказал «Во-первых, я каяться не собираюсь, а во-вторых, нам хватит уже одного расстрела, не хватало, чтобы посреди Москвы мы своими руками расправлялись с рабочим классом!»

Семичастный кивнул и повернулся к начальнику контрразведки комитета — Сергей Григорьевич, что удалось установить по горячим следам?