Как только Аксаков уехал, я почему-то подумал, что этот интересный господин наверняка еще сыграет важную роль в моей судьбе. Черт возьми, вот он, настоящий патриот. Сам построил бизнес, но не сидит на жопе, не прожигает жизнь, а пытается реально улучшить экономику в стране, даже вкладывает личные деньги в развитие железных дорог, отчисляет на военную сферу. Как Аксаков все же далек от российских олигархов из двадцать первого века, присосавшихся к нефте и газу…

Инженер Ковалевский подошел и тихо спросил:

— Конечно я могу ошибаться, это случайно не господин Аксаков приезжал?

— Да. Кирилл Аксаков.

— Удивительный человек. Во время Русско-Турецкой войны, в Балканской кампании, потерял часть ступни, но это его не сломило. В Петербурге Аксакову восстановили ступню, вставив металлический протез. Он вернулся в Царицын и открыл небольшой горчичный заводик. За двадцать лет настолько расширил производство, что его завод сейчас один из лучших, горчичное масло возят даже в Москву и Петербург… Я слышал, у Аксакова работает полторы тысячи рабочих.

— Семен Ильич, когда мы выпустим первую партию кирпича?

— Уже послезавтра начнем…

В субботу Прохор с Герасимом собирались на рынок в Алексеево. Я решил сам поехать, оставив Прохора в усадьбе, подбивать бухгалтерию. К тому же я надумал сегодня прикупить охотничье ружьишко. Когда уже собрались отправляться, окликнул Аглаю:

— Поедешь с нами на рынок?

— Поеду, барин.

Я захватил девушку, чтобы она слегка развеялась. Аглая еще не оправилась после гибели жениха. Пока ехали, почти половину дороги молчали. Только Герасим весело подгонял лошадок и что-то бухтел под нос. Я уже привык, что он иногда сам с собой разговаривал.

— Андрей Иванович, расскажите, вам понравилось на балу в Тимофеево?– неожиданно поинтересовалась Аглая

— Не совсем. Я ездил в город, чтобы инженера найти.

— А дочь городничего красивая?

— Аглая, ты в тысячу раз лучше.

Девушка улыбнулась. Я совсем не лукавил. Дочь городничего — сухая селедка с пресным лицом. Если Аглаю приодеть, на балу весь мужской пол шеи бы вывернул.

— Хочешь, поедем вместе на следующий бал?

— Вы шутите… я же простая девка, а там светское общество…

— Общество упырей и паразитов. Ты красивая, работящая, воспитанная…

Хотел сказать: идеальная жена, но не стал бередить Аглаю грустными воспоминаниями.

— Я вот как на духу скажу — у тебя все блюда просто волшебные. Вкуснотища — пальчики оближешь.

— Меня тетушка учила, она раньше у помещицы Маниловой стряпала. Говорила: авось пригодится в жизни — вот и пригодилось… только прошу, Андрей Иванович, не прогоняйте меня из усадьбы…

— Да что у тебя на уме? Никогда я не прогоню тебя…

— Прохор Петрович говорит, вы в последнее время недовольный ходите.

— Не обращай внимание, такое всегда бывает, когда запускаешь новое дело. Это как корабль, который плывет по незнакомому маршруту и пока еще не знает подводных рифов…

— Андрей Иванович, расскажите про Петербург. Правда там дома высоченные, выше Поповской мельницы, город омывает черное озеро, а часть домов стоит на болотах?

— А еще люди ездят в железных каретах без лошадей.

— Нет, не может человек ехать без лошади.

— Сможет, только в будущем…

— Никто не может знать будущее. Я теперь даже гадалкам не верю. Одна гадала, что я замужем буду к Покрову… а оно вон как случилось…

У девушки снова глаза оказались на мокром месте.

— Не думай о грустном, милая.

Аглая испугалась:

— Андрей Иванович… зачем вы так: милая…

— Потому что ты и вправду милая…

Девушка внимательно посмотрела на меня:

— Я боюсь показаться глупой… у вас наверняка было много женщин в столице?

— Нет. Я вовсе не ходок и не искуситель женских сердец…

— А Прасковья по секрету открыла, что вы искусный любовник… делаете такое, о чем она даже никогда не знала.

Аглая задумалась:

— Вот вы и вправду милый, красивый мужчина. Вам даже помещица Попова не ровня, а только княгиня какая…

— Да ладно, не повышай мне самооценку. Видели мы этих княгинь…

У края дороги стояла небольшая повозка. Старик на обочине поднял руку.

— Барин, остановиться? — спросил Герасим.– Вроде помощь требуется…

— Остановись.

Я заметил в повозке кучу плетенных корзинок и тюки.

— Ого, вот это оглобля…– охнул старик, когда Герасим спрыгнул с козлов.

Великан оказался почти на две головы выше старичка.

— Чего тебе, деда? — пробухтел Герасим.

— Колесо соскочило, не приподнимешь телегу, детинушка?

Я тоже спрыгнул с повозки и подошел.

Старик поклонился:

— Извини, барин. Не признал сразу. Подслеповатый я…

— Герасим, давай я тоже помогу…

— Да что вы, барин, сидите. Тут дело плевое.