Крепкий широкоплечий мужик уже обулся и поспешил навстречу.

— Какого черта вы здесь делаете? — злобно прикрикнул Прохор.

— Не серчай, Прохор Петрович. Взяли немного рыбки на ушицу…

Мужик удивленно вылупился на меня и поклонился.

— Барин, хоть ты ему скажи…– вздохнул приказчик.

— Вы это… больше не безобразничайте…– пролепетал я.– Чтоб в последний раз…

Мужик неожиданно встал на колени и наклонившись, ударился лбом в самую грязь.

— Батюшка, не серчай… хочешь — выпори меня, дурака, но только не говори нашему помещику… Если Владимир Иванович узнает — подать увеличит… а у меня четверо ртов и все младшенькие. На шабашку не отпускает, рыбачить не дает… одна греча да полба… не гневайся, барин…

— Поехали,– кивнул я приказчику.

Вскоре мы добрались до широкой накатанной дороги с верстовыми столбами.

— Это куда дорога?

— Так на Царицын,– удивился Прохор.– Пятьдесят верст. А если в обратную сторону ехать — до Тимофеевки, уездного города. А дальше так до самой Астрахани, дней шесть-семь добираться…

— Здесь вокруг наши земли?

— Через две версты начинаются владения генеральши Поповой. У вдовы большой надел, почти на сорок верст, в придачу два больших села… Поповская мельница самая большая на весь уезд…

Приказчик задумался:

— Генеральша уже год как овдовела, между прочим, не стара и совсем недурна собой. Неплохой гештальт, Андрей Иванович…

Прохор развернул бричку. Мы возвращались к селу по другой дороге.

— Земель-то у нас не так много…

— Это правда,– кивнул Прохор. — За Старой Ахтубой еще луга для выпаса, но половину ваша тетушка Гарину уступила.

— А что на западе?

— Бесплодные земли… балки и рытвины, глина…

— Красная глина?

— Мужики иногда таскают на саман… уж этого добра здесь навалом.

Я задумался. А ведь они даже не знают, какое богатство лежит под ногами. Нужно только все тщательно распланировать и сделать красиво…

— Похоже вы с тетушкой дела неважно вели…

Приказчик остановил бричку почти на краю села.

Я грустно смотрел на покосившиеся домишки и грязных ребятишек возле качелей. Они вылупились на меня, будто на заморскую диковинку, но приближаться боялись.

— Хозяйство и вправду в долгах…– признался Прохор.– В прошлом году Гарин купил крепостных, а в этом году хочет еще часть лугов захрапастать… он уже предварительно договаривался с вашей покойной тетушкой. Барин, у вас есть только один надежный вариант, найти богатую вдовушку и жениться, чтобы объединить хозяйства и вылезти из долгов…

— Прохор, мы расплатимся с долгами и поднимем хозяйство. Попомни мое слово.

К нам быстро подошел высокий жилистый мужик лет сорока.

Увидев меня, он поклонился.

— Здравствуйте, барин.

— Это Платон Щукин, староста Новореченского…– сказал приказчик.

— Рад видеть вас, Андрей Иванович, в здравии и прекрасном расположении духа…– староста покашлял в кулак.

— Говори что хотел,– строго спросил приказчик.

— Вы бы пособили, барин…– староста показал на покосившиеся избы.– Нам бы гвоздей с пуд, домишки поправить… досок хоть повозку-другую, да пару новых плугов…

— Подумаем,– кивнул я.– Все что нужно — пишите и передавайте в поместье.

Староста даже слегка приоткрыл рот от удивления и поклонился еще ниже.

— И это… Кузьма Жидков кровлю чинил, да упал с крыши и ногу сломал… на пахотную не выйдет, фельдшер сказал месяца полтора пролежит.

— Вот бездельник! — рявкнул приказчик.– Андрей Иванович, надо Жидкову подать увеличить в этом году.

— Так человек и так пострадал…– удивился я.– Много у него ртов?

— Трое,– пожал плечами староста.– Можно было бы, конечно, и его жинку выгнать на пахотную, но она хилая, как бы ноги не протянула…

— Решим вопрос,– кивнул я.– Прохор, обеспечьте Кузьму Жидкова всем необходимым, пока он болеет…

Когда мы отъехали от села, приказчик недовольно пробурчал:

— Зря вы так с мужиками, Андрей Иванович… Нельзя их распускать…

— Послушай, дружище. Они тоже люди. Если человек сейчас не может работать и обеспечивать семью — обеспечьте крупой, мясом, мукой… возьмите из наших запасов.

— Сегодня один упал с крыши, завтра другой… всех не накормишь…

— Поменьше водку жри, скоро займемся настоящим делом…

Несмотря на то, что дела в поместье оказались в плачевном состоянии, Аглая подала на обед говяжий язык, жирные щи с большими кусками мяса, холодец и черную икру в тарелке, запарила большую кружку киселя.

Я трапезничал в гордом одиночестве. Прохор с Герасимом отъехали по делам в Антоновку, заодно узнать насчет гвоздей и досок.