Пнув в сторону от дерева головы, Вадим полез обратно на дуб, где попытался снова заснуть. Но сон особо не шёл. В непонятной полудрёме он провёл остаток ночи. Трупы внизу его не беспокоили, а других посетителей больше не случилось.

Ближе к утру ему приснился сон, а может это была и явь. Серое, как туманная дымка поутру, облачко прилетело к нему со стороны дороги и превратилось в образ молодой женщины.

— Помоги мне, странник, — не шевеля губами, сказала она. — Померла я на дороге от ударов нечестивых, а ты убил сегодня тех, кто убил меня. Просьба у меня к тебе, воин: найди ладанку заветную и передай её матушке моей в городе, куда ты путь держишь. Она поймёт.

Вадим удивился, но сказать в ответ ничего не смог, впрочем, призрак понял его вопрос.

— Аксинья я, дочь Веретенникова. Мать моя — теперь уже вдова. Скажи ей, что весь обоз полёг, и отец со мной. Выполнишь, тогда и награда моя будет тебе, награда щедрая, купеческая. Пока я последней волей в этом мире и существую. Помоги мне, выполни мой наказ, а за то благо и веру ты получишь! Помоги!!!

Вадим кивнул во сне.

— Благодарствую тебе. Ладанку ты увидишь сразу, из золота она, в обозе погибшем лежит. А ежели что ещё найдёшь в нём, то всё твоё, что унесёшь.

Вадим снова молча кивнул, и образ женщины медленно развеялся, как картина из песка. Дальше Вадим ничего не запомнил из своего сумбурного сна. Очнулся он с первыми лучами солнца. Тело одеревенело от сна в неудобной позе, а внизу лежали три обезглавленных им тела. Не сильно приятное зрелище, но всё же, не он к ним, а они к нему пришли.

* * *

Спустив с дерева вещи, Вадим разжёг костёр, чтобы приготовить еду. Природа снова очнулась и дарила свои краски всем желающим. Тихо падал наземь желтеющий лист, краснели кроны рябины и осины. Желтели все остальные. Близкое дыхание осени уже отчётливо виделось и в слегка увядающей листве, и в обилии грибов, что росли буквально на каждом шагу, и в пустых птичьих гнёздах, навсегда покинутых выросшими птенцами. Плотно позавтракав, чтобы не обедать в пути, Вадим поднялся, отряхнул портки, закинул оба мешка за спину и снова отправился в путь.

Выйдя на дорогу, он направился к видневшимся впереди телегам и раскиданным вокруг них тюкам. Возле уничтоженного обоза по-прежнему лежали останки его защитников. Обоз оказался намного больше предыдущего и ехал с охраной. Люди отчаянно защищались, до последнего не собираясь сдаваться. Повсюду видны следы боя: испаханная сапогами и когтистыми лапами земля ещё не заросла травой, везде раскидано сломанное, а иногда и целое оружие, на бурых от крови лоскутах ткани, что когда-то были одеждой, белели человеческие костяки. К ним он и подошёл.

«Не могло быть так, чтобы сон меня обманул», — думал Вадим, шаря взглядом по человеческим останкам, и наконец, увидел на одном из скелетов цепочку с небольшим золотым медальоном. Взяв его в руки с тяжким вздохом, Вадим рассмотрел ладанку. Медальон оказался покрыт затейливым орнаментом и исписан руническими символами. Ещё раз вздохнув, Вадим спрятал ладанку и пошёл рыться в том скарбе, что ещё лежал на телегах и валялся рядом.

Чего тут только не было: и горшки, и котелки, и посуда деревянная, и посуда глиняная, отрезы ткани, платки пуховые и ещё всякая всячина. Пошурудив в остатках обоза, Вадим добавил к своему гардеробу пару рубах и нижние портки. Жаль, еда почти вся сгнила. Кроме разве что сушёной рыбы, да и той оказалось немного. Зато он нашёл медовуху, и много… Как тут с горя не выпить? Ведь не унесёшь же всё с собой! Ещё он нашёл масло в плотно закупоренной глиняной посуде и даже пиво.

Пришлось испытывать настоящие муки выбора, рыская в вещах. Параллельно Вадим пил пиво, пока лезло, потом постоянно отвлекался, чтобы слить продукты его переработки. День перевалил уже за полдень, когда он закончил обследовать обоз. Набрав полный мешок тряпок и поменяв котелок, Вадим положил в карман ещё один кошель, набитый серебром. Золота ни у кого не оказалось: то ли истратили, то ли и вовсе с собой не брали, потому как товар был дешёвый. В походный мешок он закинул ещё два кошеля побольше, но уже с медью.

Найденное же оружие уже поржавело и мало годилось для боя. Конечно, можно захватить и его на продажу, но таскать всё одному? Он же не ишак! Силы после ведьмовского зелья, конечно, прибавилось, но предел есть у всего.

Покинув разгромленный обоз, Вадим шагал ещё часа два по дороге, после чего свернул в лес, попутно собирая грибы. Вечерело, и смысла идти дальше Белозёрцев не видел, да и устал он такой груз на себе тащить. Голод тоже давал о себе знать.