— Пожалуйста, — кивнул я новенькому, сверившись с бумажкой от Фаины. Блин, фамилию неразборчиво написала. Неловкий момент, который, впрочем, легко поправить. — Будьте любезны, представьтесь аудитории.

«И мне заодно», — подумал я, но вслух, разумеется, этого не сказал.

— Роман Белобров, — с достоинством ответил мужчина в колючем индийском свитере. — Исследователь паранормальных явлений.

Козлов, второй секретарь райкома КПСС, на сей раз не смог сдержать тяжкий вздох. Краюхин же выдержал. Что поделать — гласность.

— Насколько я знаю, — приступил к полемике Белобров, — в имении Рысевского не раз наблюдались аномальные явления. Там даже погибли сироты в странном пожаре незадолго до революции. И теперь, по рассказам нынешних воспитанников, в западном флигеле можно увидеть флуктуации тонких материй^[37]. Ребята себя при этом чувствуют ужасно…

— Отклоняется, — неожиданно возразил Котенок. — Легенды о сгоревшем приюте не имеют никакого отношения к вопросу.

— Простите, — покачал головой «гоустхантер». — Я увлекся, признаю. Я всего лишь хотел сказать, что если потревожить души усопших, мы заимеем на территории города еще одну аномальную зону.

— А вас уже выпустили из сумасшедшего дома? — участливо спросил со своего места Жеребкин.

Честно говоря, меня подмывало задать тот же вопрос. Но в любом случае это недостойно. Какую бы ахинею не нес в массы Роман Белобров, он честно заслужил место в дискуссионном клубе. Но главное — оскорбив его, Жеребкин тем самым унизил себя. Ведь, как известно, на личности переходят от бессилия что-либо доказать. И это не значит, что парапсихолог или как его там прав. Нет, просто разбивать его тезисы нужно по науке. И с уважением.

— Вам замечание, товарищ Жеребкин, — невозмутимо произнес я. — Желтая карточка за оскорбление участника клуба. Вам есть что возразить по существу?

— Есть, — секретарь райкома ВЛКСМ покраснел, глаза его налились кровью. — То есть вы считаете, товарищ Белобров, что на кладбище нельзя строить, потому что привидения нападут?

— Не привидения нападут, — «гоустхантер» посмотрел на Жеребкина как на недоумка, и это было весьма хлестко. — Образуется аномальная зона. Влияние энергетики Танатоса на наш мир еще недостаточно изучено, поэтому вряд ли стоит рисковать здоровьем людей.

— И вы бы хотели об этом написать в газете? — неожиданно улыбнулся главный комсомолец, и я тут же понял, к чему он клонит. — Я же правильно понимаю, что вы согласны с товарищем краеведом?

— Разумеется! — обрадованно воскликнул Роман Белобров.

— На мой взгляд, это сильный довод, имеющий право на существование, — Жеребкин не скрывал усмешки. — Предлагаю товарищу краеведу использовать его в качестве аргумента, если итоги голосования позволят ему публиковаться в газете.

Все просто. Наш «гоустхантер» был чудаком, и поддержка Якименко с его стороны работала против репутации защитника старины. Поняли это и все остальные. К сожалению, порой нужно слишком мало, чтобы люди встали на тропу войны.

— Да он же издевается! — не выдержав, закричал Сало. — Сволочь ты, Жеребкин!

— А я протестую! — возмутился комсомолец. — Товарищ Кашеваров, гражданин Котенок! Удалите его!

— Мы сами решим, что делать, — процедил сквозь зубы мой сопредседатель.

Поднялся шум и гам. Кто-то поддерживал Сало, говоря, что он ляпнул сгоряча, но по делу. Другие возмущались, что Белобров превратил заседание серьезного клуба в цирк. Краюхин вскочил со своего места, повернулся к аудитории, готовясь что-то сказать. Я бросил быстрый взгляд на Аглаю — она сидела спокойно, вот только глаза выдавали ее беспокойство. Павлик Садыков, поняв, что дело пахнет жареным, кивнул мне и начал пробираться к Аглае с Варварой и доктором Королевичем. Защитит ли он их в случае чего?

Так, надо гасить подобные вещи в зародыше. Срочно!

— А теперь замолчали все! — оглушительно гаркнул я, и в аудитории повисла недоуменная тишина.

На меня смотрели десятки глаз. Кто-то оценивающе, как профессор Королевич. Другие — с надеждой, как Аглая. Третьи, как — неожиданно! — Сало, с решительной поддержкой на лицах.

— Слушайте меня! — казалось, мой голос гремел, но я не собирался останавливаться. — Вы что, не понимаете, что происходит? Вам мало драки на прошлой неделе? Недостаточно того, нас целенаправленно сталкивают лбами? Или вам не хватает грязи, что пишут в «Любгородском правдорубе»? Хотите сами все испортить?

Тишина стояла гробовая. Краюхин с Козловым, как и все остальные, молча смотрели на меня. В коридоре раздался топот, открылась дверь, и в помещение ввалились несколько милиционеров. Они замерли, глядя на первых лиц района, и Анатолий Петрович еле заметно покачал головой. Отбой, мол, тревога ложная. Вот только в целом стремительное появление стражей порядка оказалось несвоевременным. Очень мягко говоря.

— Нас подслушивали? — громогласно объявила бабушка Кандибобер. — Товарищ редактор, это как понимать?