И вот уже ближе к вечеру, когда народ подустал «праздновать», а солнце начало склоняться к горизонту, появились они. На белом коне и в сияющих доспехах… Тьфу, чего лезет в голову-то… На грязно-рыжем от песка квадроцикле, в ладно подогнанных по фигурке серых шинелях, «на праздник» заявились «змейки». Явно привлекая всеобщее внимание, сидевшая за рулем Юи поддала газу и с разворотом и летящим во все стороны из-под колес щебнем затормозила практически впритирку к немного обалдевшим курсантам пятого взвода.

Вежливо поздоровавшись с парнями и стоявшим вместе с ними Яном, девушки начали о чем-то шептаться, изредка хихикая и посматривая, как Ивану показалось, прямо на него. Потом, по всей видимости, о чем-то договорились, и Юи начала легонько подталкивать Мэй в сторону пытающихся вести себя солидно и уж совсем откровенно на девушек не глазеть курсантов.

– Хороша, – не столько сказал, сколько обозначил губами Айбек.

«Хорошо, что я в шапке», – встретясь с Мэй взглядом, успел подумать Иван, чувствуя, как пылают его уши. А потом Мэй заговорила… с ним, с Иваном, заговорила.

– Прогуляемся?

– А?

– Я говорю: не хочешь погулять со мной?

– Я?

– Zai wo kanlai, zhe jiahuo you dian yuchun^[70], – подколола подругу Юи.

– Ta zhi shI yitouwushui^[71].

– Жук, не тормози, – пришел на помощь курсанту Ян, – девушка тебе вопрос задала. А если не хочешь, так ты скажи. Мы тебе замену быстро найдем.

– Хочу! Очень хочу! Да, я согласен!

– Zhen youqu. Dan ta xiang de hen kuai. Wo cuo liao,ta bing bu xiang zhakanqilai name yuchun^[72].

– Раз хочешь, залезай сюда, – Мэй похлопала рукой по квадроциклу, – помнишь, что нужно делать?

– Помню.

– Ну, раз помнишь… Чего стоим? Кого ждем? Прыгай, и погнали, – не могла не вставить свои пять копеек Юи Мэнчжоу.

Странная у них вышла тогда прогулка. То ли с одной девушкой гулял, то ли сразу с двумя. И хотя подружка Мэй всячески давала понять, что Иван ей вот совсем-совсем не интересен, сыпала язвительными замечаниями, сама же смеялась над своими шутками, но оставлять парочку наедине и не думала.

А интересовало девушек больше всего житье-бытье Ивана до службы в армии. Семья, деревенский уклад, учеба в городской школе – в общем, самые что ни на есть бытовые мелочи. Жук незаметно и сам предался воспоминаниям, с удовольствием рассказывая про братьев и сестренку. И не сразу заметил, как заблестели глаза девушек. А когда заметил, было поздно: Мэй с Юи, еле сдерживая слезы, хлюпали носами.

Успокоились девушки не сразу. А Иван с запозданием понял, какой он дурак, ведь знал же, что девочки – круглые сироты, а за маму у них главная повариха, да и земляк его Тимофей говорил, что девушкам очень досталось в жизни.

С другой стороны, а что он мог сделать, девочки сами начали расспрашивать его про семью. Хорошо хоть девушки довольно быстро успокоились и засобирались обратно.

– Ладно, Лягушонок, пора закругляться. Хорошего, как говорит мама Саша, помаленьку, – вытирая слезы, сказала Юи.

– А я вот не умею доить корову, – несколько невпопад заявила Мэй, – и, наверно, уже никогда не научусь.

– Почему… – начал Иван и осекся, встретившись глазами с Мэй.

– Потому что, Ваня, – Юи опять опередила подругу с ответом, – скоро война, а мы умеем только убивать.

– Перестань его пугать, сестренка. Ведь нас еще учили быть хорошими женами.

– Это да. Хорошими женами. – Юи отчего-то рассмеялась, и Мэй не замедлила к ней присоединиться.

А Жук пожал про себя плечами, совершенно не понимая, кому могло прийти в голову учить девушку быть женой. Хотя в Китае, наверное, так и надо, раз девушки даже не знают, как подоить корову.

– Но это было в прошлой жизни, сестренка. Все по местам. Погнали в столовку! Держись крепче, Лягушонок.

Тогда под ворохом событий и впечатлений Иван упустил фразу, где Мэй сказала, что их учат только убивать. А вот сейчас этот момент курсанту Жукову очень не понравился. И попрощалась Мэй с ним, как он сейчас понимает, уж слишком демонстративно. На виду у всех обняла, потом смачно поцеловала в щеку. Можно было бы понять, будь Иван один в женском коллективе. Тогда все ясно – пометила парня. Но тут же все наоборот.

И видит Жук такому ее поведению только одно объяснение. Девушек по приказу товарища Жукова переводят куда-то за Урал, куда-то поближе к Китаю и Японии. Вот они и решили попрощаться, зная, что больше Иван их не увидит. Тогда всё сходится. Стоп! Вообще не увидит?! Никогда?!

Жук замер как вкопанный, не замечая, что стоит, сжав кулаки, дыша как загнанная лошадь.

Или все-таки нет? Или сержант Жуков чего-то не знает, а делает выводы за пределами своей компетенции? Кто он вообще такой, чтоб с ним так персонально прощаться, если только Мэй на самом деле не испытывает к нему симпатию?