– Слово командира и коммуниста. Воевать нам придется с нелюдями.

– Тоди я тэж слово даю. Пэрэд усима! Покы нэ скинчыться вийна з цымы нимцями, ни крапли горилкы до рота! А кого побачу пьяным из ескадрильи, прибью!

– Принято. – Майор протянул руку и чуть улыбнулся, глядя, как капитан старается ее сжать. А потом продолжил: – Так вот третье – это стальная воля, это ярость и злость. Это желание порвать суку, покусившуюся на мою землю и на мой народ, зубами. Но запомните раз и навсегда, просто выжгите каленым железом у себя в мозгу: все это помогает только тогда, когда есть навык. Человеку необученному эти эмоции будут только мешать. И да, зубами убить человека можно. У меня так одному бойцу в Монголии пришлось сделать, но это потому, что у него пистолет заклинило. А так из огнестрела убивать намного проще.

«Если меня найдут после этой проверки с перегрызенным горлом, ну что ж, хотя бы будет понятно, кто это сделал. Скажут, сам дурак, чего на подводную лодку служить не пошел».

– В общем, чего я перед вами распинаюсь, товарищи летчики и техники, чего сказать хочу. Если в конце проверки боеспособными будут хотя бы семьдесят процентов самолетов, ваше счастье, а вот если меньше половины, то пеняйте на себя. Тогда обрушусь на вас со всем пролетарским гневом. Вопросы по существу мною сказанного есть?

– Товарищ командир, а у вас награды имеются? – Закадычный друг Кривошеева, сержант Вакаев, вскакивая от волнения чуть не опрокинул стул.

– Имеются.

– А какие?

– Правительственные.

– А ранения есть?

– Так, вопросов больше нет. Готовьтесь, сейчас у вас жара начнется, а я, пожалуй, прогуляюсь до штаба. Долгих, за мной.

Неизвестно, сколько бы продолжалась расчистка полосы вручную, если бы лейтенант Долгих не рискнул предложить майору крайне необычное решение проблемы.

– Товарищ майор, разрешите обратиться? – с некоторым душевным трепетом обратился Долгих к Самойлову.

Майор, смотревший в это время на галдящую толпу, вооруженную разнообразным шанцевым инструментом, обернулся и, не спеша отвечать, усмехнулся.

– Воевал, лейтенант?

– Да. Раньше служил в 19-м Краснознаменном истребительном авиационном полку.

– Ясно, можешь не продолжать. И давай, как сказал товарищ генерал-лейтенант, без официоза. Я – Виктор.

– Иван, – старший лейтенант крепко пожал протянутую руку.

– Ну, что там у тебя за вопрос?

– Предложение. Есть у нас рядовой Пьянзин, родом из Пензенской области, кажется.

– Иван, ближе к делу.

– Так я и говорю, техникой интересуется и постоянно придумывает всякие приспособления. Даже взыскание через этот интерес имеет.

– Короче, Ваня! Что придумал твой Пьянзин?

– Так я и говорю. В третьей эскадрилье И-15 есть, летать он уже не может, но мотор у него исправный. По полю шустро катит.

– И?..

– Вот Михаил, значит, и предлагал к самолету отвалы приделать и так полосу чистить.

– И как?

– Успели два ножа сделать и разок опробовать, а потом товарищ комиссар запретил.

– А поехали-ка, друг мой Иван, найдем твоего Пьянзина. Ножи-то еще целы?

– Не знаю. Вроде должны были где-то быть. Что им сделается-то?

– Тогда чего стоим? Кого ждем?

И они поехали. Нашли и красноармейца Пьянзина, и истребитель с ободранными крыльями, и даже чуть тронутые ржавчиной ножи. И хотя, к большому сожалению Долгих, реализовать идею самолета-снегоочистителя не удалось, но концепция была признана правильной и реализуемой. Ножи в авральном порядке наживую присобачили к двум ЗИС-5 и отправили совершать трудовой подвиг.

За два с половиной часа, которые понадобились для очистки взлетной полосы, аэродром, казалось, проснулся от зимней спячки. Забегали спешащие по неотложным делам люди, затарахтели десятки моторов, перекрывая веселый матерок соскучившихся по работе техников и пилотов. Очнувшись после долгого сна, перед ангарами наматывали восьмерки самолеты, проверяя системы перед вылетом.

Выглянуло солнце, повеяло теплым южным ветерком, и командованию дивизии даже показалось, что самое страшное уже позади. А капитан Ларин, успевший вернуться из разведывательного полета, вообще вздохнул с облегчением, так как прибыл командир 51-го ИАП майор Горшенин.

А потом началось. Сначала возник спор, в каком порядке взлетать. На этот счет подполковник Котов, майор Горшенин и капитан Трыкалюк имели каждый свое, единственно правильное мнение. Обратились к генерал-лейтенанту и, разумеется, получили втык. В итоге Кот, как старший по званию, принял единоличное решение взлетать поэскадрильно, чередуясь: первыми истребители, затем бомбардировщики.

– Вот сейчас начнется веселуха. Держи, Иван, – майор протянул Долгих несколько бумажных листов и остро отточенный синий карандаш.

– Это что?

– Список самолетов дивизии. Я, кстати, напротив тех шести, что в Плавск летали, крестик уже поставил.

– Спасибо.