–  крайне  необходимая  часть  головного  мозга,  позволяющая  нормальному  современному

взрослому человеку мысленно переносить себя в будущее. Без нее мы ограничены настоя-

щим моментом, не способны вообразить завтрашний день и, следовательно, не тревожимся

о том, что он принесет. Как знают теперь ученые, лобная доля «дает возможность здоро-

вым взрослым людям видеть существование своей личности протяженным во времени»[14].

Те,  кто  изучал  людей  с  поврежденной  лобной  долей,  описывают  их  как  «привязанных  к

непосредственным стимулам»[15], «замкнутых в сиюминутном времени и пространстве»[16],

«склонных к временнóй конкретике»[17]. Другими словами, они, как продавцы конфет и кон-

дукторы, живут в мире, лишенном  потом.

Заглянуть в этот мир помогает печальный случай с пациентом, известным как Н.Н.

В 1981 г., когда ему было 30 лет, этот человек получил в автомобильной катастрофе закры-

тую травму головы. Обследование показало обширные повреждения лобной доли. Через

несколько лет после несчастного случая психолог беседовал с Н.Н. и записал следующий

диалог.

Психолог: Что вы собираетесь делать завтра?

Н.Н.: Не знаю.

Психолог: Вы помните вопрос?

Н.Н.: О том, что я буду делать завтра?

Психолог:  Да.  Вы  можете  описать  состояние  вашего  разума  в  тот

момент, когда пытаетесь думать о завтрашнем дне?

Н.Н.:  Пустота,  мне  кажется…  Это  похоже  на  сон…  как  будто  ты

находишься в комнате, где ничего нет, и кто-то велит тебе найти стул, а там

ничего нет… как будто ты плывешь посреди озера. И ухватиться не за что,

и сделать ничего не можешь[18].

Неспособность Н.Н. думать о своем будущем – характерная черта пациентов с повре-

ждениями лобной доли. Завтрашний день для Н.Н. всегда будет пустой комнатой, и когда он

пытается представить себе  потом, то чувствует себя так же, как мы, когда пытаемся вооб-

разить небытие или бесконечность. Но если бы вы заговорили с Н.Н. где-нибудь в метро или

17

Д.  Гилберт.  «Спотыкаясь о счастье»

стоя в очереди в почтовом отделении, вы вряд ли догадались бы о том, что он утратил нечто,

столь свойственное человеку. После случившегося Н.Н. представляет  время и  будущее как

абстракции. Он знает, что существуют часы и минуты, сколько в первых последних и что

означает  до и  после. Беседовавший с ним психолог писал: «Он знает о мире много, уверен в

этом знании и может с легкостью высказать его. В этом смысле он не слишком отличается от

нормального взрослого человека. Но он, похоже, не способен воспринимать протяженность

субъективного времени. Он живет как будто в постоянном настоящем»[19].

Постоянное настоящее – какое пугающее словосочетание! В этом есть что-то ирре-

альное – быть пожизненно заключенным в тюрьме одного мгновения, запертым навсегда в

вечном «сейчас», в мире без конца, во времени без  потом. Большинству из нас так трудно

представить себе подобное существование, оно настолько чуждо нашей обычной жизни, что

саму мысль о нем хочется отогнать как случайный бред, ненароком родившийся в чьей-то

травмированной голове. Но на самом деле такое необычное существование – норма, и это  мы

– исключение. Первые несколько сотен миллионов лет после возникновения мозга он пре-

бывал в постоянном настоящем, и у большинства живых существ остается в нем и поныне.

Но не у вас и не у меня, потому что 2 млн или 3 млн лет назад наши предки пустились в

великий побег из «здесь» и «сейчас», и транспортом для побега послужил весьма специфи-

ческий комок серой ткани, хрупкий морщинистый довесок к основной массе мозга. Лобная

доля – последняя его часть, появившаяся в ходе эволюции, поздно созревающая и первой

портящаяся с наступлением старости, – это машина времени, которая позволяет нам поки-

дать настоящее и жить в будущем прежде, чем оно наступит. Ни у какого другого животного

нет лобной доли, подобной нашей, и потому мы – единственные животные, которые думают

о будущем. И хотя история лобной доли объясняет нам,  каким образом люди вызывают в

своем воображении завтрашний день,  почему они это делают, она умалчивает.

 

Повороты судьбы

 

В конце 1960 г. гарвардский преподаватель психологии начал принимать ЛСД, отка-

зался от своей должности (не без некоторого содействия со стороны администрации), уехал

в Индию, встретил там гуру и, вернувшись, написал популярную книгу под названием «Будь

здесь и сейчас», основная мысль которой коротко изложена в ее названии[20]. Чтобы найти

ключ к счастью, совершенству и просветлению, уверял бывший преподаватель, нужно пре-

кратить так много думать о будущем.

Неужели только для того, чтобы научиться о нем не думать, необходимо было ехать