приятного чувства, или же что мы понимаем, что этому нечто следует быть источником при-

ятного чувства, но в данный момент это не так. В таких случаях мы вовсе не утверждаем,

будто что-то чувствуем. Истине больше соответствовало бы, если бы муж сказал жене: «Я

не счастлив, но понимаю, что ты счастлива, и случись так, что я поехал бы на Таити, а ты

осталась дома с этими юными правонарушителями, я бы действительно  переживал счастье,

а не радовался твоему». Конечно, позволь мы себе так разговаривать, пришлось бы забыть

о всякой возможности дружеского общения. Поэтому мы придерживаемся общепринятого

порядка и говорим, что счастливы «оттого что», даже если в это время сходим с ума от горя.

И это хорошо, пока мы помним, что не всегда имеем в виду то, что действительно говорим.

 

Еще один проповедник

 

Допустим, мы согласимся называть словом «счастье» только те субъективные эмоци-

ональные переживания, которые неопределенно описываются как «доставляющие удоволь-

ствие» или «приятные». И пообещаем не употреблять его по отношению к нравственности

действий, предпринимаемых человеком для того, чтобы испытать эти переживания, или по

отношению к нашим суждениям о сущности переживаний. Все равно нам останется только

гадать, будет ли счастье, которое кто-то испытывает, переведя через дорогу старушку, иным

видом эмоционального переживания, более глубоким и полным, нежели счастье, которое

приносит банановый пирог. Возможно, счастье, которое переживают в результате доброго

дела, и  отличается от всякого другого. Однако с тем же успехом мы можем гадать, отлича-

ется ли счастье, которое приносят банановый и ореховый пирог. Или когда ешь  одинаково

банановые ломтики  разных пирогов. Можем ли мы сказать, отличаются ли субъективные

эмоциональные переживания или они одинаковы?

Истина заключается в том, что не можем, – так же как не можем сказать, что пережи-

вание  желтого, которое мы имеем, глядя на школьный автобус, будет таким же, как у всех

остальных, глядящих на тот же самый автобус. Философы опрометчиво бросаются в реше-

ние этой проблемы с головой, но тут же набивают шишки[60], потому что, когда все сказано и

сделано, единственной возможностью точно измерить сходство двух вещей остается срав-

нить их, поставив бок о бок, – то есть в данном случае  пережить их бок о бок. Но никто не

в силах иметь переживания другого человека – если это не научная фантастика. Когда мы

были маленькими, матери учили нас называть переживание «гляжу-на-школьный-автобус»

желтым, и, будучи послушными учениками, мы делали то, что нам говорили. И радовались,

31

Д.  Гилберт.  «Спотыкаясь о счастье»

когда позднее выяснялось, что все остальные малыши в детском саду тоже переживают  жел-

тое, когда глядят на этот автобус. Но употребление одного и того же слова только маскирует

тот факт, что наши настоящие переживания желтого – совершенно разные, почему многие

люди и не догадываются, что они дальтоники, пока о дефектах в восприятии цвета им не

скажет офтальмолог. Итак, хотя и кажется невероятным, что люди имеют совершенно раз-

ные переживания, когда смотрят на автобус, слышат плач ребенка или чуют запах скунса,

это  возможно. И если вы хотите в это верить, вы имеете на то полное право, и человеку,

который дорожит своим временем, лучше не пытаться вас переубедить.

 

Память о различиях

 

Надеюсь,  легко вы не уступите. Возможно, для того чтобы определить, вправду ли два

вида счастья ощущаются по-разному, нужно забыть о сравнении переживаний, испытанных

разными людьми, и поговорить с кем-нибудь одним, кто пережил их оба. Я не знаю, отли-

чается ли  мое переживание желтого от  вашего, но могу сказать со всей уверенностью, что

мое переживание желтого отличается от моего переживания голубого, когда я мысленно их

сравниваю. Не так ли? К несчастью, этот путь не так прост, как кажется. Суть проблемы

заключается в том, что, когда мы говорим о мысленном сравнении двух наших субъектив-

ных переживаний, в этот момент мы  не имеем одновременно двух переживаний. Мы имеем

только одно из них, пережив другое ранее, и когда нас спрашивают, какое из переживаний

сделало нас счастливее или были ли они одинаковыми, мы в лучшем случае сравниваем что-

то, что мы переживаем в данный момент, с воспоминанием о пережитом в прошлом. Это

можно было бы принять, если бы не печально известный факт, что воспоминания – особенно

воспоминания о переживаниях – весьма ненадежны. Этот факт не раз был доказан и фокус-

никами, и учеными. Сначала – фокусы. Посмотрите на шесть карт и выберите одну (рис. 4).

Нет, не говорите мне, какую. Это ваш секрет. Теперь посмотрите еще раз на выбранную вами