того, чтобы иметь возможность сравнить их с переживанием другого22. Если от наших ору-

дий труда требуется совершенство, тогда нам лучше упаковать в коробки все свои айтре-

керы, сканеры и разноцветные лоскутки и предоставить изучение субъективного пережива-

ния поэтам, которые неплохо справлялись с этой задачей не одну тысячу лет. Но если мы так

поступим, во имя простой справедливости нам придется предоставить им также и изучение

всего остального. Несовершенны все хронометры, термометры, барометры, спектрометры и

прочие приборы, которыми пользуются ученые, чтобы измерять интересующие их объекты.

Для каждого существует допустимая погрешность в измерениях, почему правительства и

университеты ежегодно и платят неприличные суммы за чуть-чуть усовершенствованные

их версии. И если мы решим освободиться от всего, что дает лишь несовершенное прибли-

жение к истине, то придется отринуть не только психологию и физику, но и законы, эконо-

мику и историю. Короче говоря, собравшись хранить верность совершенству во всех наших

устремлениях, мы останемся ни с чем – кроме математики и «Белого альбома»23. Поэтому

нам нужно, по-видимому, смириться с некоторыми неточностями и перестать жаловаться.

Предпосылка вторая: из всех возможных (и несовершенных) способов измерения наи-

меньшее  количество  изъянов  будет  иметь  правдивый,  делающийся  в  реальном  времени

отчет внимательного человека[83]. Существует, конечно, и много других способов измерить

счастье, и некоторые  кажутся гораздо более точными, научными и объективными, чем сви-

детельство самого человека. Электромиография, к примеру, позволяет нам измерять элек-

трические сигналы, подаваемые поперечно-полосатыми мышцами, такими как  corrugator

supercilia (морщит наш лоб, когда мы переживаем что-то неприятное) или  zigomaticus major

(приподнимает углы рта, когда мы улыбаемся). Физиография измеряет электродермальную,

дыхательную и сердечную активность автономной нервной системы, которая увеличива-

ется, когда мы переживаем сильные эмоции. Электроэнцефалография, позитронная томо-

графия и магнитный резонанс измеряют электрическую активность и кровоток в различных

областях мозга: в коре левого и правого полушария они усиливаются, когда мы пережи-

ваем соответственно позитивные и негативные эмоции. Для измерения счастья могут при-

годиться даже обыкновенные часы, потому что люди моргают медленнее, когда испытывают

счастье, чем когда боятся или тревожатся[84].

Ученые, полагающиеся на правдивые, сделанные в реальном времени отчеты внима-

тельных людей, часто бывают вынуждены защищать свой выбор, напоминая остальным, что

эти отчеты находятся в строгом соответствии с другими способами измерения счастья. Хотя

в известном смысле они были бы вправе напоминать и об обратном. В конце концов, един-

ственная причина, по которой мы принимаем любое из этих физических явлений (от движе-

ния мускулов до церебрального кровотока) как показатель счастья, такова:  люди нам о них

говорят. Если бы все люди утверждали, что в момент, когда скуловая мышца сокращается,

моргание замедляется и левое переднее полушарие заполняется кровью, они испытывают

гнев или черную депрессию, мы были бы вынуждены пересмотреть свою интерпретацию

этих физиологических изменений и принять их как показатели несчастливого состояния.

Если мы хотим знать, что чувствует человек, мы должны признать для начала следующий

факт: в решающей позиции находится один-единственный наблюдатель. Он не всегда пом-

нит свои прежние чувства, не всегда осознает чувства сиюминутные. Его отчеты ставят нас в

тупик, заставляют сомневаться в его памяти и способности употреблять слова в том же зна-

22  Экономист  XIX  в.  Фрэнсис  Эджуорт  называл  это  устройство  «гедониметр».  См.:  Edgeworth  F.Y.  Mathematical Psychics: An Essay on the Application of Mathematics to the Moral Sciences. – London: Kegan Paul, 1881. –  Прим. авт.

23 Альбом группы The Beatles (1968). –  Прим. ред.

48

Д.  Гилберт.  «Спотыкаясь о счастье»

чении, что и мы. Но сколько бы мы по этому поводу ни сокрушались, мы должны признать,

что это  единственный человек, который имеет хотя бы  крошечный шанс описать «взгляд

изнутри», почему его утверждения и служат золотым стандартом для всех прочих способов

измерения. Мы больше поверим его словам, когда они будут соответствовать свидетельствам

других, менее привилегированных наблюдателей; когда мы убедимся, что он оценивает свое

переживание, основываясь на том же опыте, что и мы; когда тело его будет реагировать так

же, как тела других людей, переживших то же самое, что переживает он, и т. д. Но даже когда