все многочисленные показатели счастья согласуются между собой, мы все равно не можем

быть уверены, что знаем правду о его внутреннем мире. Мы можем быть уверены лишь в

том, что приблизились к ней настолько, насколько это вообще возможно для наблюдателя,

и этого  уже достаточно.

 

Частота измерений

 

Предпосылка третья: погрешности в измерении всегда будут проблемой, но по-насто-

ящему серьезной проблема становится в том случае, когда мы ее не осознаем. Если мы не

знаем о царапине на очках, то можем сделать ошибочный вывод: в материи пространства

разверзлась щель, которая следует за нами, куда бы мы ни шли. Но если мы о царапине

знаем, то будем постоянно делать поправку на нее, напоминая себе, что это вовсе не разрыв

в пространстве, а дефект оптического прибора, через который мы пространство наблюдаем.

Что же могут сделать ученые, чтобы «видеть сквозь» изъяны, присущие отчетам о субъек-

тивных переживаниях? Ответ кроется в феномене, который статистики именуют  законом

больших чисел.

О больших числах многие из нас имеют ошибочное представление, а именно – будто

бы они подобны маленьким числам, только больше. Вот мы и ждем от них чего-то большего,

чем от маленьких, но не  другого. Так, например, мы знаем, что два нейрона, обменивающи-

еся электрохимическими сигналами через свои аксоны и дендриты, не обладают, по всей

видимости, сознанием. Нервные клетки – это простые устройства, куда проще, чем дешевые

рации, и занимаются они одним простым делом, а именно: реагируют на химические пре-

параты, выделяемые им подобными. Если мы считаем, что 10 млрд этих простых устройств

могут заниматься только 10 млрд простых дел, нам и в голову не придет, что миллиарды их

могут проявить некое свойство, какого не проявят ни два, ни десять, ни 10 000. Сознание

– именно такой вид  внезапно проявившегося свойства – феномен, который возникает отча-

сти как результат огромного числа соединений нейронов человеческого мозга. Он не прояв-

ляется ни в каком из других органов или при соединении небольшого числа нейронов[85].

Квантовая физика предлагает похожий пример. Мы знаем, что субатомные частицы имеют

странную и прелестную способность существовать в двух местах одновременно. Но пола-

гать, что любое сочетание этих частиц должно вести себя таким образом, – то же самое, что

думать, будто все коровы мира возвращаются в свои стойла в одно и то же время. И они,

разумеется, ведут себя иначе, поскольку еще одним из тех самых свойств, порождаемых вза-

имодействием очень большого числа очень маленьких частиц, будет неподвижность. Короче

говоря, большое – не просто больше, чем маленькое, оно иногда –  другое.

Магия  больших  чисел  распространяется  и  на  законы  вероятности,  помогая  решить

многие проблемы, связанные с несовершенством измерения субъективного переживания.

Монета, как известно, должна при подбрасывании беспристрастно упасть лицевой стороной

вверх примерно в половине случаев. А если так (и если вам больше нечем заняться во втор-

ник вечером), я приглашаю вас встретиться со мной в пабе на Графтон-стрит и сыграть в

нежно любимую, бессмысленную игру, называемую орлянкой. Играть будем так. Я говорю:

«Решка», вы говорите: «Орел», мы бросаем монету, и проигравший платит бармену Полу

49

Д.  Гилберт.  «Спотыкаясь о счастье»

за очередное пиво. Если мы бросим монету четыре раза, и три из них выиграю я, вы, ско-

рее всего, подсчитаете свои убытки и предложите мне переключиться на дартс. Но если мы

бросим монету 4 млн раз и я выиграю 3 млн из них, тогда вы вместе со своими болельщи-

ками наверняка возмечтаете вымазать меня дегтем и вывалять в перьях. Почему? А потому,

что даже если вы не слышали о теории вероятности, вы интуитивно понимаете: когда числа

небольшие, на падение монеты способны повлиять мелкие досадные случайности – вроде

порыва ветра или вспотевшей руки. Но подобные мелочи перестают иметь значение, когда

числа большие. Рука вспотеет при одном броске, при другом помешает сквозняк, и в резуль-

тате решка выпадет чаще, чем мы рассчитывали, бросая монету четыре раза. Но каковы

шансы, что подобные случайности заставят выпасть решку на миллион больше, чем ожи-

далось? Они бесконечно малы, говорит вам интуиция, и она права. Шансы действительно

исчезающе малы.

Ту  же  логику  можно  применить  к  проблеме  объективного  переживания.  Предполо-

жим, мы даем двум добровольцам два переживания, которые должны принести им счастье:

одному дарим, к примеру, миллион долларов, а второму револьвер. После этого мы просим

каждого сказать, насколько он счастлив. Внезапно разбогатевший доброволец говорит, что

он в восторге, а вооруженный – что испытывает умеренное удовольствие. Возможно ли,