не зная, что это за удача – получение Нобелевской премии или согласие лучшего адвоката

на участие в бракоразводном процессе. Или попытке предсказать, насколько огорчит вас

смерть родственника, не зная, какого именно – милого старого папочки или придуркова-

того дядюшки Шермана, седьмой воды на киселе со стороны кузины Иды. Существует вели-

кое множество разновидностей спагетти, и воображенная вами, несомненно, повлияла на

то, сколько удовольствия вы рассчитываете получить от переживания. Поскольку подобные

детали весьма важны для точности предсказания вашей реакции, и поскольку эти важные

детали вам не известны, с вашей стороны было бы куда разумнее воздержаться от предска-

зания или, по крайней мере, высказаться более сдержанно: «Думаю, спагетти придутся мне

по вкусу, если они будут с копчеными помидорами».

63

Д.  Гилберт.  «Спотыкаясь о счастье»

Но держу пари, вы не воздержались и не сдержались, а вместо этого вызвали образ

тарелки спагетти быстрее, чем ее подал бы вам официант на роликовых коньках, после чего

самонадеянно предсказали, как вы отнесетесь к этому блюду. Если вы не сделали этого –

мои поздравления. Можете вручить себе медаль. Но если сделали, знайте – вы не одиноки.

Исследования показывают, что когда люди пытаются предсказать свою реакцию на будущие

события, они обычно не придают значения тому факту, что мозг проделывает свой фокус

с заполнением, что это неотъемлемая часть акта воображения[108]. Во время одного иссле-

дования, к примеру, добровольцев просили предсказать, как они повели бы себя в различ-

ных возможных ситуациях: как долго отвечали бы на вопросы телефонной службы, сколько

денег потратили бы в ресторане, отмечая какое-нибудь торжество, и т. д. [109] Добровольцы

сообщали также, насколько они уверены в том, что эти предсказания верны. Перед тем как

делать предсказания, некоторых из них просили описать со всеми подробностями будущее

событие («Я воображаю, что ем тушенные в вине ребрышки с жареными овощами и пет-

рушкой»), после чего их просили допустить, что каждая из этих подробностей абсолютно

точна (допускающая группа). Других добровольцев не просили описывать подробности и

делать допущения (недопускающая группа). Исследование показало, что недопускающая

группа была так же уверена в своих предсказаниях, как и допускающая. Почему? А потому,

что когда их просили вообразить  обед, участники недопускающей группы быстро и неосо-

знанно генерировали мысленный образ конкретного блюда в конкретном ресторане и допус-

кали затем, что эти детали были точны, а не вызваны из воздушного ничто.

В подобном положении время от времени оказываемся мы все. Жена просит пойти с

ней на вечеринку в следующую пятницу, и наш мозг мгновенно рождает образ чопорного

светского раута в отеле, официантов в черных галстуках, серебряных подносов с закуской и

занудной арфистки с однообразными переборами. Свою реакцию на воображаемое событие

мы предсказываем с таким зевком, что едва не вывихиваем челюсть. О чем мы обычно забы-

ваем, так это о том, что существуют самые разные вечеринки – дни рождения, презентации,

банкеты, оргии и ирландские поминки – и что реакция наша на каждую из них будет иной.

Мы пытаемся отвертеться от вечеринки, жена все равно нас туда затаскивает, и в резуль-

тате мы чудесно проводим время. Почему? А потому, что там не оказалось ни классиче-

ской музыки, ни печенья с морскими водорослями, зато было много пива и анекдотов. Все в

нашем вкусе, и нам понравилась вечеринка. Да, мы предсказывали, что она должна вызвать

страшную скуку, но это предсказание основывалось на детальном образе, созданном моз-

гом, – а он в данном случае был совершенно неправ. Суть в том, что когда мы воображаем

будущее, то часто делаем это в слепом пятне глаза нашего разума. И это свойство может

быть причиной, по которой мы неверно воображаем будущие события, чью эмоциональную

значимость пытаемся взвесить.

Свойство эта распространяется не только на бытовые предсказания по поводу вече-

ринок, ресторанов и спагетти. К примеру, большинство из нас не сомневается, что нахо-

диться на месте Истмена было бы гораздо приятнее, чем на месте Фишера, – и сомнений в

этом не может быть, конечно, если только мы не сделаем паузу и не узнаем, как быстро, не

дожидаясь просьб с вашей стороны, мозг заполнил деталями жизнь и смерть этих людей и

как много значат эти вымышленные детали. Рассмотрим же две истории, которые ваш мозг

почти наверняка не сочинил для вас в начале этой главы.

Вы – молодой немец-иммигрант, живущий в перенаселенном грязном Чикаго в XIX в.

Несколько состоятельных семей – Арморы, Маккормики, Свифты и Фильды – монополизи-