триграмм, прежде чем они поняли, что особенной ее делает наличие буквы «Т». Для другой

половины испытуемых особенная триграмма отличалась от прочих тем, что в ней (и только

в ней) не было буквы «Т». Результаты были поразительными. Сколько наборов триграмм

они ни просматривали, ни один из добровольцев этого  так и не понял[111]. Заметить наличие

буквы было легко, но, как в случае с лаем собаки, обнаружить отсутствие оказалось невоз-

можно.

 

Отсутствие в настоящем

 

Нас не слишком беспокоила бы эта тенденция, если бы она ограничивалась только пти-

чьим кормом и триграммами. Но, оказывается, всеобщая неспособность думать об отсут-

ствующем – потенциальный источник ошибок в повседневной жизни. Секунду назад, к при-

меру, я говорил, что голуби обладают удивительным талантом попадать в прохожих, и если

вам хоть раз случалось оказаться их жертвой, вы наверняка со мной согласитесь. Но что

заставляет  нас  думать,  будто  голуби  и  впрямь  выбирают  цель  и  попадают  в  намеченное

место? А то, что большинство из нас может припомнить немало случаев, когда мы прохо-

дили под карнизами, усеянными этими крылатыми негодяями, и действительно обзаводи-

лись белыми вонючими украшениями – несмотря на то что с высоты голова человека пред-

ставляет собой довольно мелкую и к тому же быстро движущуюся мишень. И спорить с этим

трудно. Но если мы хотим знать точно, вправду ли голуби целятся в нас и обладают необхо-

димыми для попадания навыками, мы должны также рассмотреть и все те случаи, когда мы

проходили под карнизами и оставались чистыми.  Правильным способом оценить злонаме-

ренность и меткость городских голубей будет рассмотрение как  наличия, так и  отсутствия

пятен на наших куртках. Если бы голуби попадали в нас девять раз из десяти, нам пришлось

бы поверить и в точность их, и в недобрые чувства к человечеству, но если бы они попа-

дали девять раз из 9000, тогда то, что выглядит прицельной стрельбой и неприязнью, будет,

скорее всего, просто безразличной случайностью. В том, какие выводы мы здраво выводим

из попаданий,  решающую роль играют промахи. И в самом деле, когда ученые собираются

установить причинную связь между двумя вещами – облаками и дождем, болезнями сердца

и холестерином, – они высчитывают математический коэффициент, который берет в расчет

совокупность случаев (сколько людей с высоким холестерином страдает от сердечных забо-

леваний) и их  несовокупность (сколько людей с высоким уровнем холестерина не страдает

сердечными заболеваниями и сколько людей с нормальным уровнем холестерина их имеет),

а также  совокупность отсутствия (сколько людей с нормальным уровнем холестерина не

страдает сердечными заболеваниями). Все эти величины необходимы для точного опреде-

ления вероятности, что между двумя вещами действительно существует причинная связь.

И это, конечно, разумно. Для статистиков. Но эксперименты показывают, что когда

обыкновенные люди хотят знать, имеют ли две вещи причинно-следственную связь, они

обычно ищут, находят, рассматривают и запоминают информацию о том, что  происходило,

68

Д.  Гилберт.  «Спотыкаясь о счастье»

а не информацию о том, чего  не происходило[112]. И, по всей вероятности, эту ошибку они

делают издавна. Около четырех веков назад Фрэнсис Бэкон, философ и ученый, размышлял

о том, почему разум ошибается. Одной из самых серьезных причин он считал невнимание

к отсутствию чего-либо:

…В наибольшей степени запутанность и заблуждения человеческого

ума  происходят  от  косности,  несоответствия  и  обмана  чувств,  ибо

то,  что  возбуждает  чувства,  предпочитается  тому,  что  сразу  чувств  не

возбуждает,  хотя  бы  это  последнее  и  было  лучшим.  Поэтому  созерцание

прекращается, когда прекращается взгляд, так что наблюдение невидимых

вещей оказывается недостаточным или отсутствует вовсе36.

Свое  размышление  Бэкон  проиллюстрировал  историей  (которую  позаимствовал  у

Цицерона, рассказавшего ее 17 веками раньше) о посетителе римского храма. Чтобы впечат-

лить гостя могуществом богов, ему показали изображения нескольких благочестивых моря-

ков, принесших во время кораблекрушения обеты и благодаря этому спасшихся. Гость, когда

у него потребовали признать это чудом, благоразумно поинтересовался: «А где изображе-

ния тех, кто погиб после того, как принес обет?»37 Научные же исследования говорят, что

обыкновенные люди вроде нас с вами редко просят показать им изображения пропавших

моряков[113].

Наша  неспособность  думать  об  отсутствующем  заставляет  нас  порой  приходить  к

довольно  странным  умозаключениям.  Например,  во  время  исследования,  проведенного