в чем-то Коламбус лучше Лос-Анджелеса (машин меньше). Мы считаем, что жители Кали-

форнии счастливее жителей Огайо, потому что представляем себе Калифорнию на основа-

нии малого количества деталей – и не принимаем во внимание тот факт, что детали, о кото-

рых мы не подумали, могут резко изменить наше мнение[118].

То же свойство, которое заставляет нас переоценивать счастье калифорнийцев, застав-

ляет нас недооценивать счастье людей с хроническими болезнями или инвалидов[119]. Когда

зрячие люди, к примеру, пытаются вообразить, каково это – быть слепым, они словно забы-

вают о том, что слепота – это не пять восьмичасовых рабочих дней в неделю. Слепые не

38 Это исследование было описано в статье, где приводились и другие примеры исследований, в ходе которых людей

просили предсказать, какие чувства они испытают, если: а) космический шаттл «Колумбия» взорвется и все астронавты

на борту погибнут; б) в результате войны Соединенных Штатов с Ираком будет свергнут Саддам Хусейн. Удивительно то, что исследования проводились в 1998 г. – за пять лет до того, как эти события действительно произошли. Хотите верьте, хотите нет. –  Прим. авт.

71

Д.  Гилберт.  «Спотыкаясь о счастье»

могут видеть, но они делают очень многое из того, что дано зрячим, – ездят на пикники,

платят налоги, слушают музыку, гуляют в парках, – и в этом смысле они так же счастливы,

как и зрячие. Они не могут делать  все, что могут зрячие, а зрячие не могут делать  все, что

могут слепые, и поэтому жизни слепого и зрячего человека отличаются друг от друга. Но на

что бы ни была похожа жизнь слепых, она заполнена далеко не одной только слепотой. И все

же, когда зрячие представляют себе, каково это – быть слепым, они упускают из виду очень

многое из того, чем подобная жизнь заполнена, и поэтому неверно предсказывают, сколько

удовольствия она способна принести.

 

На горизонте событий

 

Около 50 лет назад пигмей по имени Кенге впервые выехал в сопровождении уче-

ного-антрополога из густых тропических лесов Африки на открытую равнину. Вдали пока-

зались буйволы – маленькие черные пятнышки на фоне бледных небес, и пигмей уставился

на них с любопытством. А потом повернулся к антропологу и спросил, что это за насекомые.

«Когда я сказал Кенге, что эти насекомые – буйволы, он захохотал во все горло и попросил

меня не лгать и не говорить глупостей»[120]. Антрополог не был глупцом и не лгал. Просто

Кенге прожил всю жизнь в густых джунглях, где горизонта не видно, и поэтому не знал того,

что большинство из нас считает само собой разумеющимся: предметы выглядят иначе, когда

они находятся вдали. Мы с вами не путаем насекомых с копытными животными, потому что,

привыкнув к более-менее открытым пространствам, знаем с детства, что предмет, располо-

женный вдалеке, создает на сетчатке меньшее изображение, чем предмет близкий. Каким

же образом наш мозг определяет, будет ли маленький образ на сетчатке маленьким предме-

том, находящимся вблизи, или большим, но далеким предметом? Детали, все дело в деталях!

Мозг знает, что вид близких предметов более детализирован, чем вид предметов далеких,

подробности которых расплывчаты, и именно степень детализации он и использует, чтобы

оценить расстояние между нашими глазами и предметом. Если маленький образ на сетчатке

детален (мы видим тоненькие волоски на головке москита и текстуру крыльев), наш мозг

предполагает, что данный объект находится в дюйме от глаз. Если маленький образ на сет-

чатке не детализирован (видны лишь неясные, без теней и оттенков, контуры буйвола), мозг

предполагает, что объект находится в нескольких тысячах ярдов.

Как и близкие в пространстве предметы, бóльшим количеством деталей наделены для

нас  близкие  во  времени  события[121].  Ближайшее  будущее  детализировано  тоньше,  дале-

кое же видится расплывчатым и лишенным оттенков. Например, у молодых пар спраши-

вали, о чем они думают, представляя себе такое событие, как женитьба. Пары, которые от

этого  события  отделял  месяц  (они  поженились  месяц  назад  или  собирались  это  сделать

через месяц), представляли его довольно абстрактно и расплывчато. И отзывались о нем

в таких серьезных выражениях, как «взять на себя большую ответственность» или «совер-

шить  ошибку».  Пары  же,  которые  собирались  пожениться  днем  позже  или  сделали  это

только вчера, представляли себе конкретные подробности события и больше думали о сва-

дебных снимках и нарядах[122]. Сходным образом, когда добровольцев просили вообразить,

как они будут запирать дверь завтра, их мысленные образы отличались большей конкретно-

стью («вставлю ключ в замок»), а когда просили вообразить, как они будут запирать ее в сле-