заплатило бы за тот же самый билет и тот же самый пирог, если бы доставить их нам должны

были через месяц. И это вполне понятно. Отсрочки – всегда мучительны, и, будучи вынуж-

денными их терпеть, мы заслуживаем скидки. Но исследования показывают, что люди, пред-

ставляя себе муки ожидания, полагают, будто те окажутся сильнее, если ждать придется в

близком, а не далеком будущем, и это порой заставляет нас поступать довольно странным

образом[129]. Например, большинство людей предпочло бы получить 20 долларов через год,

а не 19 через 364 дня, потому что один день ожидания в  далеком будущем кажется (отсюда)

незначительным неудобством. С другой стороны, большинство предпочло бы получить 19

долларов сегодня, а не 20 завтра, потому что один день ожидания в  близком будущем кажется

(отсюда) невыносимым мучением[130]. Сколько бы страданий ни повлек за собой день ожида-

ния, их будет, конечно, равное количество, когда бы подобный день ни случилось пережить.

И тем не менее страдания в близком будущем представляются людям такими тяжелыми, что

они охотно заплатят доллар, лишь бы их избежать, а страдания в далеком – такими пустяко-

выми, что они охотно примут доллар, чтобы их претерпеть.

Почему  так  происходит?  Яркая  деталь  близкого  будущего  делает  его  гораздо  более

осязаемым, чем будущее далекое, поэтому, воображая события, которые вскоре произойдут,

мы бываем более взволнованы и возбуждены, чем когда воображаем события, до которых

еще далеко. И действительно, исследования показывают, что участки мозга, главным обра-

зом отвечающие за возникновение чувства приятного возбуждения, становятся активными,

когда люди представляют себе получение, скажем, денег в ближайшем будущем[131]. Но не

тогда, когда получение тех же денег представляется в будущем далеком. Если вы обычно

покупаете много мятных пастилок в магазине, но делаете заказ всего на несколько упаковок,

когда к вам приходят с таким предложением на дом, значит, вы знакомы с этой аномалией

сами. Когда мы высматриваем будущее через свои «перспективоскопы», ясность ближай-

шего часа и туманность следующего года заставляют нас совершать множество ошибок.

 

Далее

 

Прежде чем вернуться на Бейкер-стрит, великий детектив не мог не отпустить очеред-

ной колкости в адрес инспектора.

– Вот что значит воображение, – улыбнулся Холмс. – Единственное

качество, которого недостает Грегори. Мы представили себе, что могло бы

произойти, стали проверять предположение, и оно подтвердилось39.

Колкость хороша, но не слишком справедлива. Бедой инспектора Грегори было не то,

что ему недоставало воображения, а то, что он ему доверял. Всякий мозг, проделывающий

фокус с заполнением, обязан также проделывать и фокус с упущением, и поэтому будущее,

нами воображаемое, обычно бывает наделено деталями, которые мозг сфабриковал, и нуж-

дается в деталях, которые он упустил. Проблема заключается не в том, что мозг проделы-

вает эти фокусы. Помоги нам бог, если он перестанет это делать. Нет, проблема в том, что

мозг делает это настолько хорошо, что мы не осознаем, когда это происходит. И поэтому

обычно принимаем результаты его трудов без критики и ждем, что будущее окажется таким

– и только таким, – каким вообразил его мозг. Один из недостатков воображения, следова-

тельно, таков: оно позволяет себе вольности, не уведомляя нас об этом. Но если воображе-

ние бывает слишком вольным, оно бывает также и слишком консервативным, и у этого недо-

статка – своя история.

39 Конан Дойль А. Серебряный. – Таллин: Скиф Алекс, 1992. –  Прим. пер.

74

Д.  Гилберт.  «Спотыкаясь о счастье»

 

Часть IV

Презентизм

 

Презентизм  –  тенденция  текущего  переживания  влиять  на

видение человеком прошлого и будущего.

 

Глава 6

Будущее – это сегодня

 

Сколь глубоко грядущее постиг бы

Тот звездочет, который знал бы звезды,

Как почерк мужа знаю я.

Уильям Шекспир. Цимбелин40

Во многих библиотеках найдется полка футурологических книг, написанных в 1950-е

гг., с названиями вроде «В атомном веке» или «Мир завтрашнего дня». Пролистав несколько

из них, вы вскоре заметите, что все они больше рассказывают о том времени, когда писались,

чем о том, которое намеревались предсказать авторы. Почти в каждой вы наткнетесь на кар-

тинку, изображающую домохозяйку с прической как у Донны Рид41, в юбке с вышитым на

подоле пуделем, порхающую по атомной кухне в ожидании сигнала реактивного автомобиля

своего мужа, чтобы тут же выставить на стол запеканку с тунцом. Еще через пару страниц вы

увидите изображение нового города под стеклянным куполом, с поездами на ядерном топ-