ливе и автомобилями на антиграве, с нарядно одетыми горожанами, едущими на работу на

тротуарах конвейерного типа. А еще вы заметите, что кое-чего в этих описаниях будущего не

хватает. Нет озабоченности на лицах мужчин, нет деловых кейсов в руках у женщин, нет про-

колотых пупков у подростков, и мыши по-прежнему пищат, а не кликают. Нет скейтбордов

и попрошаек, нет мобильных телефонов и жестяных банок с напитками; отсутствуют также

спандекс, латекс, чеки American Express, FedEx42 и Walmart43. Более того, в будущем, кажется,

напрочь отсутствуют выходцы из Африки, Азии и Латинской Америки. Что на самом деле

больше всего умиляет в этих картинках – так это глубина, невероятность и смехотворность

заблуждений их создателей. И как только у кого-то могла возникнуть мысль, что будущее

окажется столь похожим на смесь «Запретной планеты» и «Отец знает лучше»44?

 

Больше того же самого

 

Недооценка новизны будущего – это традиция, освященная веками. Уильям Томпсон

Кельвин был одним из самых прозорливых физиков XIX в. (почему мы и измеряем теперь

температуру в кельвинах), но, заглядывая осторожно в мир завтрашнего дня, он пришел к

40 Перевод П. Мелковой. –  Прим. пер.

41 Популярная актриса тех лет. –  Прим. пер.

42 Почтовая служба Federal Express. –  Прим. пер.

43 Сеть магазинов самообслуживания. –  Прим. пер.

44 Фантастические фильмы 1950-х гг. –  Прим. ред.

75

Д.  Гилберт.  «Спотыкаясь о счастье»

выводу, что «летающие машины тяжелее воздуха невозможны»45. Большинство коллег были

с ним согласны. Как писал выдающийся астроном Саймон Ньюком в 1906 г.: «Доказатель-

ство  того,  что  никакое  возможное  сочетание  известных  науке  веществ,  известных  видов

механизмов и известных видов силы не может быть собрано в действующую машину, при

помощи которой человек будет летать по воздуху на далекие расстояния, кажется автору

таким совершенным, каким только может быть доказательство существования любого физи-

ческого факта»[132].

Даже Уилбур Райт, доказавший неправоту Кельвина и Ньюкома, признавался, что в

1901 г. говорил своему брату: «Человек не полетит еще 50 лет»[133]. Он умер, когда ему было

около  48.  Почтеннейшие  ученые  и  изобретатели,  которые  настаивали  на  невозможности

аэроплана, уступают по своему количеству лишь тем, кто объявлял невозможными косми-

ческие путешествия, телевидение, микроволновые печи, атомное оружие, трансплантацию

сердца и женщин-сенаторов. Литания из неверных прогнозов, пропущенных знаков и проро-

ческих оплошностей может длиться очень долго, но позвольте мне попросить вас не думать

пока об их полном списке, а вместо этого обратить внимание на сходство между ними. Пер-

вый закон Артура Кларка, известного писателя-фантаста, гласит: «Если заслуженный, но

престарелый ученый говорит, что нечто возможно, он почти наверняка прав. Если же он

говорит, что нечто невозможно, он, скорее всего, ошибается»46. Другими словами, когда уче-

ные делают ошибочные предсказания, они почти  всегда ошибаются в том, что видят буду-

щее очень похожим на настоящее.

 

Презентизм в прошлом

 

Обычные люди в этом отношении ничем не отличаются от ученых. Мы уже видели,

как широко мозг использует фокус с заполнением, когда вспоминает прошлое или вообра-

жает будущее, и слово «заполнение» приводит на ум образ дыры (в стене, к примеру, или в

зубе), которую законопачивают неким материалом (шпатлевкой или пломбой). И когда мозг

законопачивает дыры в своих представлениях о вчера и завтра, он склонен использовать

материал, называемый  сегодня. Посмотрим же, насколько часто это происходит, когда мы

пытаемся вспомнить прошлое. Когда студенты университета слышат чьи-то убедительные

речи, в результате которых меняются их политические взгляды, они обычно считают, что

всегда думали так же, как теперь[134]. Когда влюбленные молодые люди пытаются вспомнить,

какие чувства испытывали к своему партнеру два месяца назад, они вспоминают обычно,

что чувствовали то же, что и сейчас[135]. Когда студенты получают зачет, они обычно вспо-

минают, что перед экзаменом волновались точно так же, как в настоящий момент[136]. Когда

пациенты отвечают на вопрос о том, как сильно у них болела голова вчера, на воспомина-

ние о вчерашней боли влияет та, какую они чувствуют сегодня[137]. Когда людей средних лет

просят вспомнить, что думали они о безопасном сексе и политических разногласиях или как

много выпивали, пока учились в колледже, на их воспоминания влияет то, что они думают

и сколько выпивают теперь[138]. Когда вдовцов и вдов спрашивают, сильно ли они горевали

после смерти супругов пять лет назад, на их воспоминания влияет то, как сильно они горюют