Кто же эти довольные клиенты, и что это за чудодейственная методика, о которой они

говорят? Джим Райт – бывший спикер палаты представителей Соединенных Штатов. Он

сделал это заявление после того, как был вынужден с позором уйти в отставку, совершив

69 этических нарушений. Морис Бикхэм – бывший заключенный. Он сделал это заявление,

когда его освободили из луизианской тюрьмы, где он отсидел 37 лет за то, что защищался от

стрелявших в него куклуксклановцев. И Кристофер Рив – лихая звезда «Супермена» – сде-

лал это заявление после злополучного падения с лошади, в результате которого стал полно-

стью парализованным и неспособным дышать без специального аппарата. Мораль? Хотите

быть счастливым, здоровым, богатым и мудрым – откажитесь от витаминов и пластической

хирургии и испытайте на себе публичное унижение, несправедливое тюремное заключение

или паралич всех четырех конечностей.

Вот так вот. Что ж, продолжим. Можем ли мы и в самом деле поверить в то, что поло-

жение людей, потерявших работу, свободу и возможность двигаться, каким-то образом  улуч-

шилось из-за постигшего их несчастья? Если это кажется вам невероятным, вы не одиноки.

Психологи не меньше ста лет полагали, что трагические события, такие как смерть люби-

мого человека или жестокое изнасилование, должны оказывать сильное, гнетущее и про-

должительное влияние[190]. Это убеждение так глубоко укоренилось, что людям, у которых

не было тяжелой реакции в подобных случаях, ставили иногда диагноз «отсутствие горя».

Но исследования последних лет говорят, что общепринятые представления не всегда верны.

Отсутствие горя – вполне нормально, и люди – вовсе не хрупкие цветочки, какими сделал их

55 Перевод Б. Пастернака. –  Прим. пер.

102

Д.  Гилберт.  «Спотыкаясь о счастье»

век психологов, и свои несчастья они переносят на удивление стойко. Потеря родителей или

любимого человека – событие всегда печальное, часто трагическое, и было бы нелепостью

утверждать обратное. Но в то время как большинство людей, потерявших близких, сильно

горюет о них некоторое время, в хроническую депрессию впадают лишь немногие. А осталь-

ные переживают относительно низкий уровень относительно краткосрочного страдания[191].

Если даже больше половины жителей Соединенных Штатов перенесет травму – изнасилова-

ние, избиение или стихийное бедствие, – в профессиональной помощи будет нуждаться или

проявит какую-нибудь посттравматическую патологию лишь очень небольшая их часть[192].

Как заметила одна группа исследователей: «Быстрое восстановление физических и душев-

ных сил – наиболее частый и распространенный исход, следующий за потенциально трав-

матическим событием»[193]. И действительно, при исследовании тех, кто пережил тяжелые

травмы, выясняется, что подавляющее большинство ощущает себя в полном порядке. А мно-

гие утверждают, что пережитое  обогатило их жизнь[194]. Знаю-знаю, звучит это довольно

странно, но так оно и есть – большинство людей поживает чертовски хорошо, когда дела

идут чертовски плохо.

Если  способностью  к  быстрому  восстановлению  наделены  все,  почему  же  нас  так

удивляют подобные статистические данные? Почему большинству трудно поверить в то,

что жизнь за решеткой может стать «потрясающим опытом»[195], а паралич – «уникальным

счастливым случаем», который дает жизни «новое направление»[196]? Почему мы недовер-

чиво качаем головой, когда спортсмен после тяжелейших лет химиотерапии заявляет: «Я

не стал бы ничего менять в своей жизни»[197]; музыкант, ставший навеки недееспособным,

говорит: «Если бы мне пришлось пережить это снова, я хотел бы, чтобы все произошло

точно так же»[198]; а паралитики твердят, что они не менее счастливы, чем все остальные

люди? [199] Подобные утверждения из уст людей, подвергшихся столь тяжким испытаниям,

кажутся откровенно нелепыми тем из нас, кто эти испытания только воображает, – но кто

мы такие, чтобы спорить с людьми, их действительно пережившими?

На самом деле негативные события хотя и влияют на нас, но воздействие это бывает

обычно не таким сильным и долгим, как мы ожидаем[200]. Когда людей просят предсказать,

какие чувства они испытают, если потеряют работу или любимого человека, если их кан-

дидат проиграет важные выборы или любимая спортивная команда продует важную игру,

если они провалятся на экзамене, будут мямлить во время собеседования или проспорят

пари, они, как правило, переоценивают и силу своих страданий, и время их продолжительно-

сти[201]. Здоровые люди готовы заплатить гораздо больше, чтобы избежать увечья, чем готовы

заплатить  увечные,  чтобы  снова  стать  здоровыми,  потому  что  здоровые  недооценивают,