— Это ты сейчас к чему? — не понял Никифор.

— Ну кто такой Франгопол?

— Один из помощников хартулария Гарида.

— И чем он обычно занимается? — пытался подсказать свои ход своих мыслей Верни.

— Продукты привозит, он же комит снабжения.

— А ты помнишь, какой он был в начале зимы? Как он выглядел?

— Да как и все — наш кафтан, сапоги только у него ещё были, точно. Всё равно не понял…

— А сейчас как выглядит?

— Нууу… Вчера в башмаках с пряжками серебряными был, штаны короткие, широкие, с разрезами, паклей набитые, куртка с валиками на плечах, цепь серебряная да шапка, точно тарелка с пером на голове…Выглядел, словно купец французский!

— Ну, так подумай, — Верни уже начал терять терпение. — мог он раньше снарядить своему сыну целую кавалькаду всадников?

— Нууу, нет, наверное… А что? — всё не доходило до оливрийца.

— Ой, да ну тебя!

Лемк успел немного рассмотреть их. Причём они ему уже попадались недавно. Это, конечно, не свита Великого логофета, но по местным меркам — вполне достойно. Остроконечные шлемы с металлическими наушниками и кольчужной бармицей. Касидион, кажется, такой называется. У парочки какие-то высокие остроконечные металлические колпаки. Самого Франгопола не рассмотрел, а вот у других всадников — кольчуги с металлическими пластинами, у двоих с надетыми поверх них цветастыми эпилориконам. Успел ещё заметить поножи, не сплошные, а из нашитых пластин. Оружия не заметил, но копий не было. Но даже всё это стоило на состояние. Самое дорогое — конечно лошади. Самая нижняя цена в городе — от семи дукатов за не самого хорошего коня. Их тут просто негде было содержать. Надо быть довольно состоятельным человеком, чтобы платить за корма. Румелийцы и анатолийцы давно издали указы о запрете вывоза злаков, а силистрийских урожаев на всех не хватало, из-за чего последние годы цены на сельскохозяйственную продукцию росли каждый год очень быстро. Город и поддерживал своё существование во многом тем, служил перевалочным пунктом в торговле восточных стран с Европой, как бы ни запрещал там понтифик католикам торговать с исмаилитами. По суше было слишком не выгодно — на перевозку купленного в одном месте мешка зерна уже через восемьдесят — сто миль, тратилось больше средств, чем он стоил. А вот морем — гораздо дешевле. Не надо кормить — поить волов, коней, верблюдов, погонщиков, охрану, опасаясь многочисленных разбойников… Небольшая команда старого большого нефа могла вмещать более тысячи человек и больше четырёх тысяч фунтов весу! А нефы — неповоротливое старьё, которое на воде уже не сыскать. И хоть грузоподъёмность изменилась не сказать, что уж совсем намного, но выросла скорость кораблей, позволяя сделать больше рейсов, если есть что купить и где продать. Если у тебя уже есть много парусов, то и кормить «дармоедов» на вёслах не надо. Конечно, есть сложности и тут, особенно у галер. Ели у тебя рабы на вёслах — то это одно. Но купить их стоило немалых денег — стоимость одного, это не один десяток золотых монет. А если наёмные гребцы, то другое, но как сказать… Гребцам платят неплохие деньги, но на эту каторжную работу даже в Городе никто не рвался. Надорваться на ней — очень просто. Поэтому галер, хоть и было ещё довольно много, но Лемк своими глазами видел, участвуя в разгрузке всевозможных суден, что тех кораблей, кто нёс только парусное вооружение — с каждым годом становилось всё больше и больше.

Пока всё это вертелось в голове, двое оборванцев под командой прилично одетого мужчины протащили, впрягшись в постромки, тачку со стоящей в ней большой, не менее чем десятивёдерной бочкой. Тачка поскрипывала, оборванцы кряхтели, стучало привязанное ведро… И всё это распространяло сильную вонь.

— Эй, суконщики! Вы хотя бы свою бочку прикрыли плотнее!

— Переливается же!

— Теряете своё жидкое золото!

Солдаты гомонили, а оборвыши катили себе тачку дальше, привычные ко всему.

— Будете смеяться, так наша гильдия вашу латрину в последнюю очередь обходить будет! Сами ещё вёдрами через город будете к нам её таскать! — отойдя на расстояние, крикнул их командир.

Кто-то хотел уже побежать за ним, чтобы научить почтительности, но вновь появился Глёкнер. Сначала он повёл своих солдат в казармы, где они оставили оружие. Затем их повели получить новую форму. Правда из формы действительно выдали не много — пару носков, летние головные уборы, новые штаны. После этого (самое приятное) начали выдавать жалованье. Один из младших помощников комита Священных щедрот отсыпал монеты, отмечая в списках имена получивших и вычёркивая тех, кто выбыл по болезни и смерти.