За это время уже отстрелялись два первых ряда и вновь надо делать несколько шагов вперёд, чтобы вновь всё повторилось — выстрел и иди заряжай. Вот только это были не учения, и через полускрытое пороховым дымом пространство, куда они посылали выстрел за выстрелом раздались крики команд, звуки выстрелов и по порядкам ромеев прошёлся удар вражеского свинца и стрел.

Несколько бойцов упали, кто-то кричал от боли. Сочетание запаха пороха и крови вновь вернуло Теодора к тому бою в руинах и страх, что следующий залп врага будет более точен, что свинец так же прилетит и пробьёт его тело начал сковывать его сердце. Лишь привычка, доведённая командами командиров почти до состояния, в котором уже не слушаешь самого себя, а только выполняешь команды, не позволила ему бросить всё, а продолжать так же планомерно шагать вперёд, производя залп и уходить назад, чтобы вновь зарядить своё оружие.

Прозвучала команда прекратить стрельбу и стрелки замерли, глядя на медленно рассивающиеся клубы дыма. На холме продолжали бухать орудия, а офицеры позади выкрикивали приказы.

Когда стало относительно просматриваться поле, то Теодор, удерживающий свой раскалённый мушкет, с удивлением увидел сотни лежащих тел перед их строем и отступающие толпы врага, которых вроде бы и не стало меньше. Кое-где тела лежали прям вповалку, чуть ли не грудой. Стоя в первом ряду, Лемк выглянул из строя и посмотрел на линию своих товарищей. Их по виду не стало меньше, лишь убитых и раненых, пользуясь тишиной, начали вытаскивать помощники лекарей и обозники из-под ног солдат. Самим стрелкам и контарионам ещё давно строго-настрого приказали не обращать на своих убитых и раненых внимание, чтобы не ослаблять силы своего войска, и чтобы таким образом не думали избежать опасностей битвы.

Пока Теодор отвлёкся, рядом пролетело ядро и товарищ, стоявший справа рядом с ним, а также боец позади упали. Глядя на него, он увидел посередине груди дыру размером в кулак, и страх, на время куда-то девшийся, вновь начал возвращаться.

Сколько прошло времени, было непонятно. Попробовав ударить сперва вдоль реки и получив ружейно-пушечный отпор, вражеская пехота теперь ударила по Латинскому полку, за чем сейчас бойцы Сицилийской турмы и наблюдали, приводя себя в порядок и страдая от редкого артиллерийского огня противника. Но вражеским секбанам, сариджам и войнукам не удалось своим огнём расстроить и полк Лакатоша и они тоже поспешно побежали назад.

На лицах стрелков начали появляться улыбки. Это было похоже на победу, сарацины ничего не могут поделать с ними!

— Не расслабляться! Это ещё не конец битвы! Заткнуть рты! — закричали старшие офицеры, что начали повторять и младшие, и сам Лемк, приложив в спину прикладом развеселившегося бойцы слева, вышедшего из строя и кричавшего в сторону врага нечто бессвязное:

— Ну как, а? Сволочи! Убью! Всех! Валите отсюда! Я вас тут всех вместо женщин использую! Уй! Больно, ты чего? — наконец отреагировал он на удар и замолчав.

— Господи, а где же второй корпус? — тихо прошептал Теодор, глянув как перестроившееся враги вновь идут в бой.

Лемк и его товарищи солдаты, а также большинство офицеров неподдельно бы удивились, но Кристоф фон Русворм не отправил гонца к Карлу Эммануилу, как это было условлено ещё у Малгары. Честолюбивый генерал слишком хотел отличиться, а потому мысли, что он может в одиночку справиться с этим, видимо наспех набранным исмаилитским войском, его не оставляли с самого того самого момента, когда к нему стали поступать сведения о том, что врагов вблизи всё больше и больше. Когда же он увидел, что врагов и больше, он и тогда не стал отправлять гонцов к савойцам. Вместо этого в его голове план сокрушительного удара железных терций против плохо организованных толп, принял форму обороны на крепких позициях. К тому же, не раз бывавший на учениях турм генерал-фельдвахтмейстер видел, как слабы турмы в наступлении, как они ещё плохо держат строй в движении, чем конечно же могли воспользоваться враги. Их тактика, когда под видом ложного отступления они заманивали растянувшегося и потерявшего строй врага под удар своей кавалерии был давно и всем известен, а потому он, несмотря на просьбы того же юного маркиза де Виллаба атаковать, приказал ждать. Отражение первой атаки врага полностью лежало в его планах. Главное дождаться, пока враги устанут, измотают себя в атаках, а дальше можно и рискнуть, отправить приказ к наступлению. Тем более что тут мало было тех, кого бы ему было жаль потерять — отсталые и нищие ромеи, именующие свой городок «Империей», напыщенные и гордые испанцы, слуги торгашей… Их главная задача — принести ему победу, и если даже они все погибнут, то значит так тому и быть.