Я сдавила виски, в голову уже отказывалась помещаться вся информация. Вспомнилось, и как Валентайн говорил об Адергайне и его планах, и как он говорил об умении отца расставлять людей, как шахматные фигурки на доске. Неужели это все правда? Но он же, дракономать его за ногу, не местный Нострадамус, чтобы все так просчитывать!

Твоего ж драха через левое плечо и в нору к ежерогу! Еще лучше не драха, а Драконова! Ему там самое место, хотя он, конечно, тот еще драх.

Я пригласила горничную, попросила убрать все, а сама пошла в ванную, на ходу прокручивая варианты развития событий. Во-первых, Соня. Мне завтра точно надо быть рядом с ней, когда Драконов сообщит ей радостную весть. Или лучше даже быть с ней до, чтобы у нее хватило сил послать своего папу в далекий полет, пусть сам выходит за Сезара, чтобы избежать дипломатического конфликта. Я даже к ним на свадьбу приду! И букет невесты подержу, чтоб им пусто было!

Мне пришлось сделать душ попрохладнее, чтобы немного себя остудить, но, когда я выходила из ванной, я совсем не остыла. Наоборот, завелась еще больше. Залезла под одеяло и принялась диктовать так и не названной виритте сообщение для Сони. Правда, диктовала и удаляла, диктовала и удаляла, диктовала и удаляла — до тех пор, пока виритта не поинтересовалась вежливо, не пойти ли мне спать. Подозреваю, что она могла иметь в виду нечто другое, но спросила все как положено и задумано изобретенным Эвиль Ларо артефактом. Пока я сидела у Сони, я немного ее настроила, поэтому виритта знала мое расписание, знала мое имя и так, по мелочи, кое-что важное.

Осознав, что нормальные сообщения у меня все равно не получаются, я отправила краткое: «Пожалуйста, если проснешься рано, сразу напиши мне до встречи с отцом», — и на этом относительно успокоилась.

— На ночь не отключаться, — обозначила задачу виритте. — Любая попытка связаться от Софии Драконовой — сразу буди.

— Но, Ленор, ночной сон…

— Сразу буди! — рявкнула я. Где моя Эвиль, с которой не приходилось тратить время на споры?!

Виритта поняла и, кажется, обиделась, мне было все равно. Я положила браслет так, чтобы ни в коем случае не пропустить сообщения и обязательно проснуться — на подушку, к самому уху. Только убедившись, что эта зараза вняла моему приказу и отключаться не собирается, я закрыла глаза.

Глава 31

Виритту можно было и не оставлять, я все равно спала из рук вон плохо. Просыпалась, подскакивала каждые пять минут, а под утро мне вообще приснился сон, в котором Соню затягивает темная магия. Затягивает, как воронка, как смерч, впитывает ее в черный туман, я тяну к ней руки, даже успеваю схватить, но в пальцах недостаточно сил: они разжимаются. Мои или ее — непонятно, и Соню уносит водоворот клубящейся тьмы. На этот раз навсегда.

Такого реалистичного сна у меня давно не было, поэтому я подскочила и лежала с открытыми глазами, наверное, полчаса, в ожидании пока успокоится сердце. Виритта лежала рядом, никаких сообщений на ней не было, и я все оставшееся время крутилась в постели, считая минуты. Как назло еще и рассвело, весна же, в результате даже плотные портьеры положения не спасали, из-за них уже пробивались лучики света снизу.

«Что, уже день, уже встаем?» — обрадовался организм, и бодренько впрыснул в кровь дозу адреналина вдобавок ко всему что было. В итоге, вздохнув и, понимая, что заснуть не удастся, я подхватила виритту и поплелась в ванную, умываться. После чего, вернувшись, залезла на окно в надежде просто посидеть и потаращиться на просыпающийся Хэвенсград. До встречи с Соней оставалось всего-ничего, и я уже морально настраивалась на битву с Драконовым, возомнившим, что может выдать ее за Сезара.

Из окна доносилась тишина и шум реки, бьющейся о гранит набережной, и я высунулась подальше, чтобы вдохнуть аромат цветения и прохладного утра. Кажется, зря, потому что на балконе я увидела Валентайна. Он стоял, положив руки на перила и глядя куда-то вдаль. Это «куда-то» по моим ощущениям простиралось гораздо дальше Хэвенсграда и гораздо дальше Даррании. Туда, где он родился и вырос. В самое сердце Темных земель.

Не знаю, как я это поняла (или почувствовала), просто почувствовала — и все. В результате минутной борьбы с собой я все-таки набрала в грудь побольше воздуха, чтобы поздороваться, когда услышала в своем сознании:

«Доброе утро, Лена».

— Доброе, — ответила я, даже не поперхнувшись. — Только давай по старинке. Голосом. Если можно.

— Можно, — Валентайн повернулся ко мне.

Он был в рубашке и брюках, правда, рубашку едва набросил, и теперь ей запросто играл ветер.

— Хорошо, — сказала я, испытывая странное неудобство от того, что он там, а не здесь, а еще от того, как мы вчера расстались. Раньше я такого неудобства не испытывала в принципе, но может, дело в том, что я раньше не жила с мужчиной? Если можно так выразиться, конечно, потому что сегодня мы, например, спали в разных спальнях.