Во время своей первой встречи с Мадибой – так почтительно называют Нельсона Манделу в Африке – я испытывал благоговейный трепет и немного нервничал. Но потом он улыбнулся, и его тёплые слова как рукой сняли моё волнение: «Ричард, познакомиться с тобой для меня большая честь». Позже я узнал, что он говорит эти слова всем при первой встрече! Этот человек прошёл через многое из-за цвета кожи и своих убеждений. Он стал жертвой апартеида, а в возрасте сорока шести лет был приговорён к пожизненному тюремному заключению. Ему был присвоен тюремный номер 466/64, и, следовательно, он был четыреста шестьдесят шестым заключённым мрачной тюрьмы на острове Роббен, попавшим туда в 1964 году. Площадь камеры, в которую поместили Мадибу, составляла всего шесть квадратных метров, стены же толщиной в два метра. Когда он ложился, его ноги касались одной стены камеры, а голова – другой. В первые месяцы тюремного заключения он со своими соратниками, политическими заключёнными, добывал гравий с помощью молотка, который весил почти 2 кг. Это была невероятно тяжёлая работа, очень частосопровождающаяся физической болью. Я видел эту тюремную камеру – находиться там, должно быть, было настоящим адом.

В своей автобиографии «Долгий путь к свободе» Мандела пишет, что «тюрьма на острове Роббен, бесспорно, была самым суровым и жестоким аванпостом южноафриканской пенитенциарной системы. Это было место лишений не только для заключённых, но и для работников самой тюрьмы. Белые надзиратели с явно выраженным африканским акцентом требовали, чтобы наши с ними отношения складывались по типу хозяин-слуга. Они приказывали нам называть их „баа“,^[12] а мы отказывались это делать. Расовое разделение на острове Роббен было абсолютным: не могло быть чернокожих надзирателей, а среди заключённых не было белых».

Однако я никогда не слышал в голосе этого человека ни гнева, ни злобы.

Наиболее ярко его характеризует речь, произнесённая им на открытии памятника Стива Бико незадолго до того, как он был избран президентом: «Стив Бико поддерживал, вдохновлял и питал самосознание чёрных, он никогда не делал из принадлежности к чёрным культа… он видел в ней причину – и это было предпосылкой для того, чтобы вступить в борьбу».

В этих предложениях ясно видны признаки настоящего лидерства. В них звучит забота о людях и понимание, с которым Мандела судит о них. В его словах чувствуется авторитет, но они не оскорбительны и не помпезны: они дают нам ясное представление о том, к чему необходимо стремиться.

Открытие памятника Бико, отлитого из бронзы Наоми Якобсоном, произошло 12 сентября 1997 года. Я и Питер Гэбриел присутствовали при этом событии – в стотысячной толпе собравшихся здесь людей мы были единственными белыми. Я посоветовал Питеру спеть песню, благодаря которой имя Бико до сих пор живёт в наших сердцах. Скульптура Бико, перед которой стоял Нельсон Мандела в окружении стотысячной толпы, – эту картину я не забуду до конца своей жизни. Когда Мандела подошёл, чтобы пожать мне руку и поблагодарить за поддержку, я захотел сделать что-нибудь значимое для Южной Африки, помочь ей подняться после нанесённых ей страшных ран. Я не был композитором, и мне не нужно было ждать вдохновения.

В лидерских качествах Манделы есть одно, которое трудно заметить в его выступлениях, но которое типично для всех лидеров, когда-либо встреченных мною: все они по своей сути – предприниматели! У Манделы был природный предпринимательский дар. Он ни на минуту не переставал быть предпринимателем. Всякий раз, когда мы встречались с ним, Мандела никогда не упускал возможности воспользоваться своими знакомствами ради благополучия своей страны. Однажды, когда он прилетел в Лондон, Джоан, Холли, Сэм, я и ещё несколько наших близких друзей встретились с ним за ужином, после чего я сделал запись в своей записной книжке.

Ни один ланч или обед не обходится без того, чтобы он не попросил за кого-нибудь, кто находится в тяжёлой ситуации: он пришёл ко мне со своей новой женой, Грасой Машель, и дочерью. «Это был замечательный ужин, Ричард! На прошлой неделе я виделся с Биллом Гейтсом, и он дал мне 50 миллионов фунтов стерлингов в долларовом эквиваленте». Я не смог скрыть своего изумления.

Я горжусь тем, что Нельсон Мандела стал моим близким другом. Даже в свои девяносто он вдохновляет меня, и я храню множество дорогих воспоминаний о времени, проведённом рядом с ним. Думаю, стоит объяснить, как предпринимательская жилка бывшего президента ЮАР вкупе с его любовью к родине, помогла его стране. Ведь Мадиба знал, что «долгий путь к свободе» для его братьев и сестёр означает также и благополучное экономическое будущее. И хотя он понимал, что пройдёт много лет – возможно, жизнь целого поколения, – прежде чем расовая дискриминация будет уничтожена, он испытывал сомнения и хотел заручиться моей поддержкой, как и помощью от других известных бизнесменов, чтобы обеспечить население рабочими местами и привлечь в Южную Африку капитал.

В сентябре 2001 года, спустя несколько дней после террористического нападения на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке, произошло одно событие. Туризм и бизнес-поездки прекратились в один момент, вся авиаиндустрия терпела большие убытки, я сидел в ванной, размышляя о том, как Virgin Group справится с крахом Virgin Atlantic, как вдруг раздался звонок. Спокойный и уверенный голос Мадибы был словно бальзам на душу.

– Ричард, ты как-то сказал, что хочешь помочь Южной Африке, – сказал он.

– Да, Мадиба. Вы же знаете, я с радостью сделаю всё, что в моих силах, – ответил я.

– У нас проблема…