— Через комсомольскую организацию завода, — пришлось соврать ему. На самом деле, конечно, наоборот, но какая уже разница.

Прикинув, что можно засветиться не только в комитете ВЛКСМ МГУ, но и в комитете целого района, Борщевский решил, что это может быть полезным для его будущей карьеры и согласился.

Его тоже попросил подумать над интересными для выступления темами. Чувствуя его интерес, подумал, что надо попробовать его в роли режиссера-постановщика. Энергии и желания у него много, надо использовать.

— Хочу еще Машу позвать к нам в группу, — доверительно сообщил я Кириллу. — Вечером ей позвоню, поговорю. Может, ты её раньше встретишь, предложи ей тоже. Мы в Прожекторе уже сработались, коллектив проверенный… — попросил я его. — Насчёт тем для выступления пусть тоже подумает. Сценариев никаких писать сразу не надо. Сначала согласуем темы с райкомом. — предупредил его.

— Конечно. Сделаю, — не в силах сдержать радости, ответил Борщевский.

***

СтоловаяМГУ

Интересное предложение сделал Пашка, — думал Кирилл Борщевский за обедом.

Агитбригада — это выступления на злободневные темы. На виду у большого количества народа. Артистичность, хорошо поставленный голос, уверенность перед большой толпой и всё! Больше ничего не надо для успеха. Ну, и сценарий выступления, конечно. Все тебя видят, все тебя запоминают, рукоплещут, а, кому надо, заметочки у себя делают по поводу кадрового резерва.

А Прожектор этот оказался по итогу совершенно бесполезным для его будущей карьеры. Да еще как бы и не помехой… Какие-то выкрутасы постоянно, то роем, то не роем… То нашёл и ты молодец, то нашёл и ты остолоп. Надоело уже постоянно влипать в неприятности и выглядеть дурачком.

Агитбригада! Вот чем надо серьёзно заняться. Есть у Пашки чуйка. Надо возле него держаться. Прожектор, конечно, бросать нельзя, но рассчитывать на него не стоит.

***

После пар поехал на ткацкую фабрику. Там у меня было конкретное задание от жены и от Константина Сергеевича.

На проходной меня буднично встретила какая-то замученная председатель профкома, Тамара Игоревна, с тёмными кругами под глазами на пол-лица. Она устало поздоровалась, совершенно без эмоций, и повела меня в фабричный клуб, где в актовом зале должны были уже собраться на лекцию рабочие.

Косясь на неё, подумал, что сейчас к ней с просьбами лучше не лезть. Посмотрим, что после лекции будет. Тема интересная должна быть для местного контингента «Женский труд в СССР». Ткацкая фабрика, в основном женщины работают…

— Как у вас обстановка на производстве? — спросил я для поддержания разговора. — Есть какие-то острые проблемы?

— У кого их нет? — устало ответила она, явно не собираясь вдаваться в подробности.

— Что именно? — решил-таки уточнить я.

— Оборудование старое, сырьё никудышное, план выполнять надо… — устало ответила она. — Ещё и беременных и кормящих теперь на лёгкий труд переводить надо, а где я его возьму?

— В смысле, теперь надо? А раньше не переводили? — удивился я, что эта норма такая поздняя, думал, её гораздо раньше ввели.

— Новый КЗоТ вступает в силу, там это прописали, — неохотно ответила профсоюзный лидер.

Вроде должна, по сути своей должности, за права трудящихся бороться, а она раздражается от таких прогрессивных нововведений. Да уж, тот еще тут профсоюз…

Зал заполнили такие же измученные работницы, в одинаковых косынках… В какой-то момент мне показалось, что я попал в женскую колонию.

Многие стояли, прислонившись к стенам, скрестив руки на груди. Сдельщицы, что ли? Рвануть отсюда хотят побыстрее?

— Мест свободных полно, что стоять-то? — недоумённо обратился я к работницам. — Присаживайтесь, пожалуйста, передохните немного, я надолго вас не задержу.

Весь мой план лекции накрылся медным тазом. Рассказывал им в результате про эргономику, про чередование работы и отдыха для достижения лучшей производительности труда. Рассказал про эмоциональное выгорание и многое другое. Обращаясь к профсоюзному лидеру, которая меня сюда привела и сидела в первом ряду, уточнил, есть ли ясли-сад при фабрике, магазин с хотя бы элементарным набором продуктов и товаров, чтобы работницы могли домой ехать после работы, а не в садик, а потом с детьми в очередях стоять в магазинах? Конечно, ничего здесь не было. А парикмахерская? А приёмный пункт химчистки, прачечной? А ремонт обуви, металлоремонт?

— Есть у вас перерывы на производственную гимнастику? — спрашивал я. — Всего пятнадцать минут, но производительность возрастает на 25 процентов. Есть ли при цехах зоны отдыха? Посидеть в перерыве с чашкой чая? Соблюдаются ли у вас нормы чередования работы и отдыха?

— У нас сделка! — услышал я с задних рядов. — Нам некогда отдыхать!

Женщины в зале согласно закивали и загомонили.

— Ну и напрасно, — жёстко ответил я. — Знаете, что делают с загнанными лошадьми? Их пристреливают.