Еще немного мелочи пришлось отдать ничего не понявшему уличному музыканту, которого я заставил извлечь из гитары и записать звук, от которого он чуть не вырвал на себе волосы, но мне было самый то.

И вот двадцать минут назад вездеход наконец покинул территорию базы и помчался в обратном направлении.

Мы выровняли скорости относительно несущейся по ровной трассе машины. Но все еще были немного позади.

Я глянул на Олега и кивнул ему.

Протянул руку к кнопке, что управляла закрепленной на раме миниатюрной, но очень мощной колонкой, и вдавил резиновую пуговицу в крепление.

Ледяную пустыню наполнил звук, похожий на визг свиньи, которую режут, но судя по тембру и низким обертонам этому кабану было лет двести и размером он должен быть не меньше слона.

Мои барабанные перепонки спасовали и на мгновение отключились. Через секунду давление звуковой волны навалилось с новой силой.

Рев, который теперь издавал мой снегоход, как, впрочем, и машина Олега, оглушал, пугал и одновременно настраивал на боевой лад. Нас настраивал, а тех, кто сидел в вездеходе, явно, выводил из себя.

Обтекаемая и, если уж быть честным, очень красивая машина, вильнула вправо, влево, начала крениться, заваливаться на один бок. Водитель старался сохранить контроль над машиной, и это ему удалось. Но ненадолго.

Олег на ходу вытащил ружье и, почти не целясь, выстрелил. Сиреневый разряд энергии унесся в сторону вездехода и угодил в гусеницу.

Металлические катки взвыли, прокручивая разорванную в клочья гусеницу. Вездеход припал на одну сторону и его поволокло боком. Вокруг взлетели клубы снежной пыли. Машину протащило метров двадцать, завалило на правый борт, и она замерла. Снег осел, но из кабины никто не появился.

Мы притормозили в десяти метрах от вездехода и спешились. В руках Олега было ружье. Я же не стал обременять себя такой тяжестью. Встряхнул кистями рук и ощутил поток разрядов. Посмотрел на проскакивающие между кончиками пальцев крохотные молнии и улыбнулся.

— Выходи! — крикнул я. — Не доводи до греха! Сдашь часть груза, и мы тебе отпустим.

Дверца приоткрылась и оттуда высунулась взлохмаченная голова молодого паренька.

— Вы-то может и отпустите, а вот княгиня с меня шкуру живьем спустит!

— Не бойся! Не спустит. Если передаешь ей мое послание.

— Какое послание?

— Я князь Сибирский и отныне — это всё мои владения. Я не претендую на добычу аквамарилла, но за проезд буду взымать плату в размере десяти процентов от провозимого. Со всех без исключения! Не переживайте, деньги, вырученные от этих взносов, пойдут на благие дела. Это все. А теперь, будьте добры покажите, что везете и отсчитайте десять процентов. И постарайтесь учесть размер и качество кристаллов. Если заподозрю обман, сам займусь высчитыванием процентов, а я считаю плохо, могу сильно завысить свою долю.

Все это время парень кивал головой, словно китайский болванчик.

— Я сейчас все сделаю! — крикнул он. — Не стреляйте, у меня нет оружия!

Я кивнул Олегу чтобы был начеку, едва шевелюра парня исчезла. Мало ли что придет пацану в его лохматую голову.

Парнишка копался долго, но минут через пять вновь показался в проеме двери и неуклюже спрыгнул на снег.

— Странно, он не может быть один, — шепнул мне Олег.

— Будь на чеку, — так же тихо ответил я и пошел полукругом к парню.

Вездеход был небольшой всего по два окна с каждой стороны и, как назло, все наглухо тонированные. Я постарался заглянуть внутрь, но в черных поверхностях стекол виднелось только мое отражение.

С другой стороны наклонившегося вездехода дверца оказалась распахнутой.

Черт! Я обошел машину вокруг, но никого не было. Если тут кто-то и был, он как сквозь землю провалился.

— Олег! Тут похоже есть кто-то еще, но я его не вижу!

— Черт! — крикнул мой товарищ. — Неужели невидимка?

— Будь внимателен! — крикнул я в ответ.

Я подскочил к парнишке. Тот стоял на снегу и трясся, словно осиновая ветка.

— Кто был с тобой⁉ — максимально жестко спросил я.

— Один я, — пробормотал парень явную ложь.

— Не ври мне!

Я поднес ладонь к его лицу. Парень скосил глаза на сиреневые разряды и слегка отпрянул.

— Если я захочу, ту будешь думать до конца жизни, что ты курочка, клюющая зернышки, — пригрозил я, хоть и понимал, что не сделаю такого.

Могу, наверное, но не стану мучить этого пацана. Он в конце концов только перевозчик. Или нет?

— Как тебя зовут?

— Андрей, — все еще трясясь, ответил пацан.

— А фамилия как?

Парень замялся.

— Сми…Сметанин, — произнес он.

— Черт! Ты из семьи что ли?