Дана вновь пожала плечами, но на этот раз без последствий.

— А никто особо не разбирается. Я просто хочу дать больше прав низшим сословиям, и для этого мне нужно больше денег, а в казну поступают крохи.

— И зачем тебе это?

— Затем, что я вижу, что происходит в стране. Какие тенденции. Рабочие на пределе. Они готовы рвать нам глотки. Но никто этого не хочет замечать. Семьи выводят свои средства заграницу, но я не представляю, что они там собираются делать. Мы самая развитая страна в настоящий момент. Там, — Дана махнула куда-то в сторону запада, — до сих пор девятнадцатый век. Да у них была война, которая не затронула нас, и это отбросило их на век назад. Там нет перспективных разработок!

Девушка распалялась с каждой фразой. Я видел, как часто начала вздыматься ее грудь, как порозовели щеки. Такой она мне нравилась еще больше.

— А как же исследования нефти? — спросил я, вспомнив о когда-то услышанном.

— Грязные технологии, — отрезала Дана.

— Но перспективные, — настаивал я на своем.

— Может быть, но у нас есть источник энергии гораздо продвинутей. Мы можем, не оглядываясь на других, идти вперед, а остальные пусть догоняют. Но семьи не хотят видеть на пару метров дальше своего носа. У нас есть недовольство рабочих сословий. Охотники пока молчат. Их устраивает заниматься промыслом. Но промышленники, в чьих руках сосредоточены основные производства не хотят давать рабочему сословию развиваться. Они привыкли к практически бесправным людям, кем можно управлять, как угодно. Но это тупик. Нас либо уничтожат рано или поздно. Либо мы остановимся в развитии. Нужно расти, увеличивать эффективность труда, а этого не сделать без обучения.

Ого! Не Ленин конечно, но такой напор, такие идеи! Я смотрел на раскрасневшуюся Дану и улыбался. То что я собирался предпринять, пусть и в своих интересах, странным образом могло сыграть на руку девушке.

— Ты считаешь меня наивной максималисткой? — вдруг спросила Дана, немного успокоившись.

— Максималисткой — да. Наивной? Может быть немного. Будь я получше знаком с работами одного идеолога нашего мира, я бы смог набросать для тебя отличный план изменения ситуации, но я могу лишь порадоваться тому, что встретил такого человека, как ты. Увлеченного и радеющего за других. Ты замечательный человек Дана Ковалева.

— Только человек? — спросила она. — Ты видишь во мне только человека? Не девушку?

Я улыбнулся, постаравшись, чтобы мой взгляд излучал нежность. Не знаю, получилось или нет, но Дана поплыла. Может, это от вина или от эмоций, но я видел, как изменились ее глаза.

— Нет, — ответил я. — Не только человека, но и обалденно красивую девушку, я бы сказал, шикарную девушку, которая запала мне в душу с первого взгляда.

— Серьезно? — удивилась Дана.

Улыбка блуждала на ее губах, когда девушку украдкой облизнула их.

— С первого взгляда? — вновь произнесла она.

— Да.

Дана потянулась и постаралась быстро, словно стесняясь, чмокнуть меня в губы.

Я ждал этого и поймал её, приобняв за плечо. Запустил пальцы в волосы и, не дав отстраниться, поцеловал с такой страстью, что сам немного опешил.

Дана не отодвинулась. Наоборот, потянулась ко мне, обняла за шею и придвинулась вплотную.

Вторая лямка соскользнула, но теперь мне было не до этого. Дана же наоборот остановилась, чуть отстранилась. Не мигая глядя мне в глаза, скинула лямки с рук, обнажив грудь.

Я опустил взгляд и сглотнул. Её грудь была идеальна.

Дана вздохнула, словно собираясь нырнуть в ледяную воду, и снова потянулась ко мне. Стала торопливо стягивать с меня кофту. Я придержал ее. Крепче обнял и снова поцеловал. Провел ладонью по плечу, шее, спустился к груди и почувствовал, как дрожит тело девушки.

Ого! Да она перевозбуждена, как подросток, первый раз, коснувшийся человека противоположного пола.

Впившись в меня губами, Дана вновь принялась стягивать с меня кофту. Таким образом она старалась скрыть мелкую дрожь в руках. На этот раз я не стал сопротивляться.

В ответ поставил ее на ноги и стянул платье вниз. Цветастая ткань с легким шуршанием скользнула на пол, оставив девушку лишь в тонкой паутинке нижнего белья.

Дана смотрела только мне в глаза.

Я стащил штаны, уже готовый ко всему, но девушка лишь слегка поежилась. Ее продолжало трясти, как осинку на ветру.

Вновь целуя ее в губу, я заметил, что Дана закрывает глаза, когда мы целуемся, и тут же открывает их, едва перестаем. Но взгляд неизменно прикован к моим глаза. Она смотрела только на меня, словно не существовало в комнате больше ничего, кроме этого.