– Ничего особо сложного, командир, в задачке не было, – сказала Канилла где-то даже и буднично. – Действительно, задачка не из сложных, никакой не ребус. Это «третий ручеек Кондери», никаких сомнений. Уж это-то можно утверждать совершенно точно. Только «ручеек». Радиант излучал импульсно, а здесь мы имеем дело с чем-то стабильным. Ограничивается ли его поведение только такими характеристиками, не знаю – мы до сих пор не изучили «ручейки» полностью...

– Так... – сказал Сварог. – В прошлый раз излучение Радианта периодически несло некую информацию. Тогда вы не смогли ее расшифровать, но точно установили, что она есть. Как теперь обстоит?

– Если только по аналогии с другими, немного изученными... Другого способа все равно нет. В отличие от «пятого» ручейка, «третий» стабилен, проще говоря, пребывает в совершеннейшем покое. Пользуясь ненаучными сравнениями, «пятый» напоминал быстрый горный ручей, а «третий» – как стоячая вода. Если по нему и приходит время от времени какая-то информация, сейчас ничего подобного не фиксируется. Вот и все.

– А как насчет второй части работы?

– Вот тут некоторые подвижки есть. Вывожу вам на экран.

Она коснулась клавиши, и перед Сварогом появились две строчки загадочных символов, перемежавшихся группами цифр, обе строчки содержали равное количество знаков. Впрочем, загадочными были только знаки верхней строчки, он не знал значения тех, что из нижней, но видел их немало, когда Канилла работала с «пятым» ручейком: излучением Радианта...

– Ага! – сказал он радостно, видя, что совершеннейшим невеждой все же не предстает. – Знаки в нижней – какие-то математические и физические символы, верно?

– Совершенно верно, командир. Сначала я не знала, как к этому ребусу подступиться, а потом пришло в голову: если уж это тоже «ручеек», что, если попытаться перевести эти иероглифы в нашу систему записи? Получилось, с нашими компьютерами все заняло бы гораздо больше времени, но здешние квантовые – чудо! Обратите внимание: все четыре группы цифр в обеих строчках полностью совпадают...

Сварог присмотрелся и кивнул:

– Точно...

– Ну вот. Это – какой-то короткий сигнал, который, надо полагать, может быть передан по «ручейку». Каково его содержание, пока что установить невозможно, получится только зафиксировать, если он последует. Вы же знаете, как обстоит с изучением «ручейков»...

Разумеется, он прекрасно знал. Вульгарно говоря, хреноватенько обстоит, хотя дело и не топчется на месте. Официальная физика во главе с академиком Урта-ло, корифеем и зубром, как раз и топчется на месте, что академик убедительно объясняет с помощью заумной профессиональной терминологии, от которой не смыслящие в науке слушатели (в том числе Канцлер со Сва-рогом и Марлоком, чьи интересы лежат в другой плоскости) быстро сатанеют и сворачивают беседу. Марлок сказал как-то: по его глубокому убеждению, и речи быть не может о сознательном саботаже, исключительно о могучей инерции мышления, много раз приносившей немало вреда в самых разных областях науки. Самолюбие Уртало и его коллег, конечно, уязвлено тем, что им утерла нос девчонка-недоучка с двумя классами Лицея, но главная беда совсем не в том... И Уртало, и его сподвижники со студенческих лет твердо верили, что «ручейки Кондери» – опровергнутая временем теория, заблуждение великого ученого, – не впервые в истории науки случается. Столетиями работали, писали научные труды, справедливо росли в научных чинах и воспитывали в том же духе смену.

Революционные открытия, переворачивающие вверх дном привычную картину мироздания, они физически неспособны впустить в сознание настолько, чтобы полноценно работать в этом направлении. И это хуже всего. Саботаж, в общем, нетрудно обнаружить и пресечь чисто спецслужбистскими методами, но все спецслужбы мира не в состоянии ничего поделать с инерцией мышления. Представьте географа, жизнь положившего на изучение плоской Земли, обросшего учениками и последователями, создавшего свою могучую научную школу, автора учебников географии, по которым учатся студенты и школьники всего мира, академика пожилых лет. Вполне возможно, он еще окажется в состоянии принять ошеломляющую новость, поверить, что Земля – и в самом деле – шар, но вот решительно не сможет работать дальше с учетом этого открытия. Поздно переучиваться, все его взгляды и способности покоятся на идее плоской Земли, все его труды, ставшие макулатурой, в этом убеждении написаны. Против Коперника выступили лучшие умы своего времени, столпы и корифеи науки, а не одни лишь «невежественные церковники» – среди которых, кстати, было немало людей образованных и ученых...