— Спасибо за информацию, — поблагодарил я отца Ани и перешёл к основной цели своего визита: — Но я к вам ещё по одному делу. Моя матушка умерла от сердечного приступа…

— Да соболезную, — кивнул отец Ани. — Страшная трагедия для юноши — остаться без родителей.

— Спасибо за поддержку… На самом деле матушку отравили.

Роман Гаврилович замер, удивлённо посмотрев на меня:

— Откуда такие сведения?

— Из надёжных источников, — ответил я, следя за его реакцией. — И это сделал один из ваших лекарей.

Отец Ани вытаращил на меня глаза. Какое-то время стояла тишина. Мы смотрели друг на друга. И я видел в его глазах, что ему непросто принять это.

— Вы сейчас серьёзно? — его голос даже слегка осип.

— Да, на полном серьёзе, — кивнул я.

Аня сидела в шоке и переводила взгляд то на меня, то на своего отца.

— Молодой человек, — повысил голос Тимофей Михайлович, — вам не кажется, что это серьёзное обвинение⁈ Очень похоже на объявление войны!

— Не принимайте это на свой счёт и на счёт своего рода, — я лишь хотел одного — чтоб отец Ани принял сейчас правильное решение. — Я вижу, что это для вас новость. Этот человек убил мою мать. И для меня он ублюдок. Я лишь предлагаю провести с ним личную беседу. И сказать мне результат.

— Но вы понимаете, что произойдёт дальше?

— Да, отлучение от рода, — я слышал от Прохора, как это всё обычно происходит.

— Не только! — ответил Тимофей Михайлович. — Зверобой покарает его. — Это будет показательная казнь! Для всего рода.

— Да, и если так будет, то я хочу на ней присутствовать, — я угрюмо посмотрел на главу рода Зверобоевых.

— Эт-то невозможно! Божество не пустит чужака.

— Я разберусь. Договорились? — я протянул руку, и отец Ани пожал её.

На выходе я добавил:

— Примета: лысина, которую он всё время зачёсывает. Зовут Петром. До свидания, Тимофей Михайлович. Приятно было побеседовать.

Я вышел в гостиную, когда увидел Аню. Она стояла у входа и заламывала руки:

— Он сознался! Какой ужас! Ритуал будет через два часа.

— Ты никого не предавала. Как и твой отец. Успокойся! Это его история Слышишь? — я обнял Аню, и она, уткнувшись в моё плечо, тихонько заплакала. — Не переживай, я буду рядом!

Она отстранилась и вытерла слёзы:

— Ты не можешь быть на ритуале. Отец тебе не говорил?

— Я могу всё, мой юный лекарь! — я ободряюще улыбнулся. — Так что жди. А пока — я отлучусь ненадолго. Есть ещё дела.

Зайдя в свою комнату, я тут же обратился к питомцу:

— Искра, можешь организовать встречу с Араксом?

— Ты что! Мой дядя будет недоволен, — удивлённо зазвенела она.

— Мне эта встреча очень нужна. Ты ж понимаешь, что я должен присутствовать на отлучении от рода Зверобоевых. А вдруг, что пойдёт не так? Я эту сволочь не хочу потом ловить по всей Российской Империи! И сколько потом нервов нам попортит?

— Хорошо. Я попробую.

Мой питомец взял паузу.

Я за это время успел съездить к Броку Рыжему и превратить три мешка макров в 280 тысяч рублей. Потом проведал Романыча, но он спал крепким сном после травяного экстракта от Ани.

Затем я встретился с представителем Крапивиных. Пожилой худой мужик с впалыми щеками то и делал, что кланялся и просил перенести ужин на следующий день. Договорившись, что персонал для работы на прилегающей территории они пришлют уже сегодня, я отпустил его. А пока ждал ответ от Искорки, сам занялся восстановлением брони моего автомобиля.

Тихон прокрался в гараж и думал, что я не замечу его. Тихо стоял в углу и смотрел, как таинственная магическая сетка на корпусе то и дело вспыхивала и затем гасла.

Радостный для меня момент: я научился контролировать расход маны.

Теперь я увидел нижний допустимый уровень и вовремя остановился. Почти все «слабые места» брони были закрыты, оставалось одно, с правого бока. Размером с куриное яйцо. Маловероятно, что при покушении догадаются об этом. Всё-таки защита там была, просто не такая мощная, как на остальном кузове.

— Тук-тук, — радостно зазвенел в моей голове знакомый голосок.

— Обрадуешь? — улыбнулся я.

— В общем, он зол, но готов принять тебя, — Искра была счастлива, что принесла мне хорошую весть.

— Когда?

— Прямо сейчас.

Я мгновенно погрузился в ватное облако. Реальность поплыла перед глазами, и вот я уже стою у подножья какой-то горы, покрытой сочно-зелёной травой.