— Тихон, что случилось? — обратился я к покрасневшему от гнева моему телохранителю.

— Да тут… — начал было Тихон, но мажор его перебил, поворачиваясь ко мне.

— О, Драконов, — он ехидно ухмылялся и судя по агрессивно-стеклянному взгляду, был под хорошим градусом. — Это твой слуга? Какого хрена он пялится на ж*пу моей невесты⁈

— Да не пялился я. Тебе пока… — Тихон вновь хотел что-то сказать, но его опять перебил этот неадекват.

— Чего ты мямлишь там? А? — повернулся он к Тихону ухом и прислонил руку. — Я тебя порву щас.

— Тихон, отойди в сторонку, — я взял своего телохранителя за локоть, заметив у того опасные огоньки в глазах. — Нам с графом поговорить надо.

Тихон собрался было отойти, но мажор упёр в стену свою руку, перегородив ему путь.

— Куда пошёл, ссыкло? Мы ещё недоговорили, — он выплёвывал слова, и каждое с новой силой било по Тихону, который уже начинал сжимать кулаки.

Мажор повернулся ко мне, скорчив в усмешке свою рожу:

— Я предлагаю его прилюдно высечь. Прям здесь! Чтоб другим холопам не повадно было.

Я взял за рукав мажора и оторвал его руку от стены. Упирается, сукин сын. Затем убрал её в сторону.

— Тихон, проходи. Сядь пока за мой столик.

— Никуда он не пойдёт! — крикнул Бычков, пытаясь пройти через меня.

Я встал как раз между удаляющимся Тихоном и этим беснующимся скотом.

— А это не вам решать, сударь, — я прожёг быдло глазами.

Большие ноздри Бычкова раздулись ещё больше. Он смотрел на меня бешеным взглядом, в котором я видел холод убийцы.

— Если вам нравится издеваться над людьми — тренируйтесь на своих слугах. Моего оставьте в покое.

— Этот гад посмотрел на зад моей невесты! — вскрикнул покрасневший Бычков, выплёвывая с каждым словом салют слюней.

— Знаете, сколько людей здесь пялятся на зад вашей невесты? Да все мужчины пялятся на задницы всех барышень, в том числе и вашей благоверной. Даже этот официант.

Мужик с подносом, услышав это, вздрогнул, отчего зазвенели бокалы с шампанским. И, поймав неадекватный взгляд это мажора, поспешил удалиться.

— И что, прикажете их всех высечь? — продолжал я. — И меня тоже? Я ведь тоже пялился.

— Драконов, ты труп! — прыгнул этот недоносок на меня, и я его легонько оттолкнул.

— Ну что, пободаемся? Смелый такой, да? — Бычков начал распускать руки, пытаясь долезть до моего лица. — Давай, чо! Будешь отдуваться за себя и своего слугу.

Конечно, я уже давно закипел. И с каждой его фразой точка кипения поднималась всё выше.

— Ну! — этот упырь резко толкнул меня, но я почти не сдвинулся с места.

Он опять прыгнул вперёд. В этот момент я остановил его одной рукой. А затем толкнул в ответ.

Бычков упал на мраморный пол и ошалело выпучил глаза.

— Тебе крышка, Драконов! — чуть ли не завизжал он. — Ты уже труп! Бычковы никогда не прощают. Бойся своей тени, сцука!

Ну вот, ещё один враг. Но мне плевать. Я своих людей в обиду не дам!

Он уже встал с помощью официанта и слуги. В ответ мне неслись проклятья и маты, но я не реагировал. Ещё не хватало в день знакомства со светским миром, создать в глазах окружающих образ дебошира.

— Ты пожалеешь, — прошипел Бычков, тряся передо мной указательным пальцем. — Уже скоро.

— Отдохните граф, и наслаждайтесь красотой и обществом своей невесты, — ответил я, и примирительно улыбаясь. Но внутри у меня кипел вулкан, который мог извергнуться в любой момент.

— Ты не доживёшь до завтра, свинья! Я тебя сердце твоё жрать заставлю! — чуть ли не визжало это прилизанное чмо. А его успокаивали уже несколько человек, и даже невеста подошла.

Я вернулся и сел за столик, наблюдая, как Бычков выходит из зала со своей процессией телохранителей, слуг и какого-то ещё мужика. Который очень недобро на меня посмотрел.

Во дела. Это тоже светское общество? Ужравшийся, агрессивный хряк, к тому же тупой как пробка.

Всё это время я негласно был объектом повышенного внимания. Я постоянно ловил на себе взгляды сидевших за соседними столиками. Сейчас же, после конфликта, градус внимания усилился. Ну и по фиг, пусть смотрят, мне не жалко.

В этот момент я почувствовал на себе ещё один внимательный взгляд, и посмотрел в ответ. Зелёные глаза графини, в которых плескалось восхищение. Она облизала вилку. Медленней, чем нужно. И этот взгляд.

— Тихон, иди на пост. Больше тебя никто не тронет, — дал указание я телохранителю.

На что он прокашлялся в кулак и, поклонившись даме, удалился.