Джинерва Уизли, к слову, признаков жизни не подавала, хотя, в энергетическом зрении я видел, что она сильно истощена, но ещё не перешла в разряд мертвых.

«Жаль, - пришло мне на ум, - Уж ей-то самое место в Царстве Мертвых, хоть и ребенок… Она член семьи магов далеко не первого поколения и к одиннадцати годам должна знать о таком понятии как опасные артефакты. Особенно, если учесть тот факт, кем является её отец.»

Даже «реципиент», являясь ребенком, большую часть жизни проведший среди простецов в весьма скромных для жизни, по здешним меркам, условиях, понимал, что изрядная часть вины за произошедшее лежит на сестре его сокурсника Рональда. Фактически, искомый Поттер пришел сюда не спасать Уизли, а сцепиться с тем, кто убил его родителей.

«Видимо, процесс «раскапсуляции» шел не первый день, раз парень обладал теми же взглядами, что и я, - подумалось мне, - Да и в целом… Скрытный, недоверчивый, нелюдимый, не любящий афишировать свои силы и достижения…»

Пока тело отходило от сеанса чистки крови, я принялся за поверхностный анализ прошлого своего «реципиента». Надо сказать, что Поттер держался очень даже неплохо. Достаточно умный, осознающий угрозу от окружающего мира, тайком собирающий и отрабатывающий заклинания, ищущий знания о более серьёзных вещах… Одни его тайные посещения Косого Переулка чего стоили… Причем, малец принял верное решение пойти к старьевщикам, дабы искать старые книги. Произошло же это после того, как он увидел учебники старшекурсников за их первый учебный год, которые в толщину были раза в три больше нынешних.

Что удивительно, но даже его «друзья» не были в курсе занятий Поттера и его планов. А таковые имелись. Мальчуган, живя в далеко не райских условиях, осознавал, что может рассчитывать только на себя. А приезд в Хогвартс только укрепил его веру в данный постулат.

Преподаватели твердили что знали его родителей, хорошо к ним относились… А у Поттера зрели вопросы. Где все родственники отца? Один поход в библиотеку позволил понять, что большинство британских магов имеют кровное родство, но никто из них не принял последнего Поттера в свою семью. Друзья? Не могли же родители Гарри быть одиночками? Где все эти друзья Джеймса и Лили? Почему ни разу не пытались выяснить судьбу их осиротевшего ребенка?

Все эти вопросы юный Поттер не озвучивал, но в голове они у мальчика крутились. И ответ на них был однозначен – всем было плевать. У родственников Джеймса имелась своя устоявшаяся, уютная жизнь, рушить которую принятием в семью Гарри никто не собирался. А друзья… Что о них говорить, если даже родня просто забыла о существовании мальчика?

От того Гарри и не доверял своим «друзьям». Ни Рональд, ни Гермиона, ни всё семейство Уизли, несмотря на внешнюю дружелюбность последнего Поттера, у него не вызывали никаких чувств, кроме опаски и гадливости. Первый – завистливый дурак, не ценящий наличие у него живой семьи, а вторая – самоуверенная и самовлюбленная. Таких людей Гарри видел ещё в обычной школе и вполне себе представлял что будет на старших курсах. А уж умение обоих «друзей» сливать личные тайны Поттера его откровенно бесило. Собственно, оно и стало одной из многих причин, по которым мальчик не желал давать им о себе всю информацию и сообщать о самостоятельных тренировках и поисках знаний за пределами нынешнего учебного курса.

Не меньше вопросов у Поттера имелось и к Хагриду с Дамблдором. За те несколько встреч с лесником, что имели место, Гарри смог понять несколько вещей. По каким-то причинам директор вмешался в его судьбу и отправил жить не в семью магов, а к Вернону и Петунии. Вполне возможно, что родственники по отцовской линии отказались от него, но… Это ещё не известно был ли отказ добровольным или на их решение кто-то повлиял. Кроме того, ключ от сейфа годами находился в руках не ответственных чиновников, а Дамблдора, коему и вернулся после визита в банк… По сути, Гарри, имея в виде наследства небольшое такое состояние, десять лет жил не самым выдающимся образом. Нет, Вернон и Петуния не морили его голодом, не били… Но и новой одежды мальчик ни разу до появления Хагрида не имел. Да и сам факт проживания в чулане под лестницей, когда в доме имелась свободная спальня…

Домашнюю же работу, которой его нагружали, Гарри чем-то особым не считал и даже, в какой-то мере, был благодарен Петунии за неё. Можно сказать, что именно эти годы труда позволили ему вырасти более-менее самостоятельным и неплохо приспособленным к жизни, а не полнейшей бестолочью, каковым стал Дадли, не способный даже стиральную машинку включить.