Голоса, которые «слышали» студенты, создавала тоже она, пользуясь своими способностями. А благодаря играм с тенями, которые мы с ней начали использовать во время подобных «вбросов», едва ли кто-то мог усомниться в реальности размытых силуэтов неких «неопознанных старшекурсников», которых мы создавали с помощью иллюзий.

Я прекрасно осознавал, что всего этого крайне мало для быстрого результата. Драко, несмотря на воспитание и ситуацию в стране, являлся домашним малолетним юнцом. Здесь и сейчас он не способен не только убить, но и совершить откровенное насилие. Защищаясь, он ответит на агрессию не колеблясь. Применить нечто унизительное, хотя и не смертельное – это он тоже может. Но ударить смертельным заклятием не ради самозащиты, а целенаправленно младший Малфой не сможет ещё долго.

Зато это в состоянии сделать Флёр де Лакур. Главное, довести её до нужного состояния, а это Драко умеет неплохо. Уж сарказм и умение унижать у него отработаны на отлично. А вычислять болевые точки собеседников его обучил отец, который и во времена своего обучения в стенах Хогвартса славился данным умением.

Собственно, суть моей задумки состояла в том, чтобы заставить Драко нарваться. Сомнительно, что де Лакур и её подружки рискнут применять против него что-то серьёзное, но тут важен сам факт агрессии. А дальше заинтересованные стороны всё устроят сами… Однако, это программа минимум. А вот программа максимум подразумевает хладный труп младшего Малфоя. Но тут придётся постараться и в дело вмешается ещё и Джулия. Она сможет в момент уже открытого конфликта превратить заклинания вейл в смертельные. Для подобного трюка достаточно даже в обычный Stupefy добавить энергий смерти, благодаря чему это заклинание приобретёт куда большую опасность, чем ожидают окружающие.

Вообще, путём проб и ошибок, мне удалось выяснить, что заклятия местной магической школы, при добавлении различных специфичных энергий могут серьёзно видоизменяться как внешне, так и в результативности и даже достигаемых эффектах. Например, классической Flipendo, если вложить в него огненную энергетику, превращается в движущуюся стену пламени. Слабую, если быть откровенным, но зато способную не только оттолкнуть противника, но и поджечь… Если, конечно, он не закрыт щитами и не использует никаких оборонительных артефактов.

Подавляющему числу местных магов подобные фокусы не доступны в силу особенностей самой здешней магической школы, построенной, преимущественно, на использовании палочек-концентраторов, и всех вытекающих из этого проблем с развитием. Однако, что мне, что Сириусу, что Грегори, особенно, после летних ритуалов, такие фокусы проблем уже почти не доставляют. Единственная сложность, которую мы испытываем – скорость преобразования собственных энергий, имеющих темный окрас, а у меня ещё и с примесью некротики, в что-то стихийное. Но это уже вопрос практики и тренировок.

Я же после прохождения испытания, равно как и Крам с де Лакур, около недели был вынужден провести в Больничном Крыле. Увы, но схватка с драконом далась трудно всем нам, а не только француженке. Энергетическое истощение, разрывы связок, вывихи, повреждения ауры… Таков результат скоротечного боя с могущественным магическим существом.

Да, благодаря полутора годам тренировок, использованию зелий-мутагенов и проведенных летом ритуалам, я сделал ещё один шаг к восстановлению своих прежних возможностей, но – увы. Их впереди ещё очень много. Произошедшие с моим организмом трансформации лишь фундамент для долгой и вдумчивой работы над собой, благодаря которой станет возможным возвращение утраченных сил и способностей.

На выходе из Больничного Крыла меня встретили Гойл и, что меня удивило, Грейнджер. Причем, последняя выглядела до крайности зажатой.

-Всем привет, - спокойно произнёс я, окинув сокурсников взглядом.

-С выздоровлением, - усмехнулся Грегори, пожав мою руку.

-Поздравляю тебя с победой, - произнесла Гермиона, глядя в пол.

-Так, - покачал я головой, - Полагаю, нам надо поговорить. И, желательно, без лишних ушей.

-В какой-то степени, - кивнула Грейнджер.

В этот момент я увидел на безымянном пальце её левой руки кольцо, полностью аналогичное тем, что носим я и Гойл. Серебряная печатка с характерно гравировкой – «Black» в окружении вензелей. И это не простое украшение, а символ вассалитета. Само по себе кольцо является артефактом, привязываемым к своему носителю с помощью ритуала, после которого снять сие украшение можно лишь с покойника… Впрочем, долго оно не просуществует. В случае насильственной смерти хозяина данная занимательная вещица ударит по убийце разновидностью Авады, предварительно впитав в себя всю энергию, что выделится в пространство в момент смерти владельца кольца.