— И на этот счёт не переживайте, всё сделаем!

Судя по лицам, все трое считали, что судьба в последние сутки улыбалась им изо всех сил.

Вчерашний беспросветный ужас за умирающих детей сменился радостью чудесного исцеления. Потом они поучаствовали в героическом (пусть и небольшом) походе, которым можно будет гордиться и даже иногда прихвастнуть в тёплой компании за кружечкой пивка. Потом отхватили нехилую премию. Потом, совершенно неожиданно — ещё кучу денег, и внезапно сделались меценатами. И, наконец, получили простое и понятное их сердцу задание: вкусно и обильно угостить три-четыре сотни человек, в числе которых будет не только родная кельда с тремя своими детьми, но и (редкий случай) столь высокопоставленные особы из соседних земель, как старший баронский сын (сам голос барона Междуречья!) и несколько старших ведьмачьих мастеров! Мало кто может гордиться тем, что принимал у себя таких гостей — и трое моих порученцев собирались использовать выпавший им шанс на всю катушку.

— Ну, ребятушки, тогда езжайте, не мешкайте. С божьим благословением.

Мужики поклонились и зашагали к лошадям, а я подозвала сигнальщика.

— Гриша, беги до Захара, скажи: троих мужиков кельда заслала организовать поляну. Да пускай ещё парней пятнадцать с деревни отпустит мне для сопровождения: трое стреляльщиков, да этот, который на Андле напал, да трое новеньких — семь повозок получается. Им надо пособить бодро упаковаться, чтоб раньше основного отряда спровадить. Всё равно повозки напрямую не пройдут, им ещё крюк давать. И кого-нито пусть отправит ко мне, кто каторжную клятву помнит. Стрелков обработаем, чтоб у них мысли не было лыжи смазать. Запомнил?

— Всё запомнил, матушка! Я мигом!

ПАКУЕМСЯ

Захар решил вопрос кардинально, отправив на упаковку экспроприированного барахла аж тридцать человек. Они в полчаса справились с арестантскими вещами, потом помогли нашим новым подданным, и через пятьдесят минут передо мной уже был выстроен караван из семи повозок. Четырьмя из них правили парни с Горбушки. Будущие каторжане лежали в одной из повозок, погружённые мной в глубокий целительный сон (если не приложить специальных усилий, проснутся мои «пациенты» только через сутки). В двух других свободные места бодро загружались приглянувшимся Феде железом. Оставшаяся посреди площади ржавая куча впечатляла. Дар у парня и правда ничего себе, хоть ещё и сырой. Как маг-разрушитель — прямо огонь. Ну, вы поняли…

Мне очень хотелось отправить в повозках и медичек, и огневиков. Дети, конечно, хорохорились. Медички потихоньку подкрепили силы и друг дружке, и огневушкам-поскакушкам, но эмоциональная-то усталость никуда не делась.

Они показали себя сегодня хорошо, мне не хотелось жёстко приказывать. И уговаривать тоже не хотелось. Я хмурилась, пытаясь выстроить в голове вескую и убедительную речь, чтобы не прихлопнуть «орлов воодушевления» моих маленьких воинов.

Афоня, ожидающий отправления рядом со своей повозкой, поинтересовался:

— Уважаемая кельда! Могу я полюбопытствовать, чем вызваны столь тяжкие думы, омрачающие ваше лицо? — да-а-а-а, вот ещё один колоритный персонаж в нашу коллекцию. У нас в баронстве вообще считалось особым шиком выразиться иногда с хорошей порцией витиеватости. А этот, товарищ Афоня, многим ещё и фору даст.

Я поделилась своими соображениями. Александр Дмитриевич на минуту задумался и предложил:

— Мадам! Если вы соблаговолите принять мою помощь и выделите мне человека, который сможет править моим экипажем, я с удовольствием возьму на себя заботу об этих юных дарованиях.

— Вы уверены, что вам удастся их уговорить?

— О, мадам! Редкий ребёнок способен устоять перед кулинарными чарами! А потом, у меня много книг, альбомы с фотографиями… — он вдруг запнулся. — Если я покажу детям фотоснимки из моих путешествий по тому миру — вы же не будете против?

— Да что вы! Нет, конечно! Мы всегда за просвещение и здоровое любопытство, дерзайте!

Афоня слегка поклонился и направился к кружкý сидевших неподалёку наших юных магов. Я почувствовала, как сзади подошла Галя.

— Что, уговаривать пошёл?

— М-м. Как думаешь, осилит?

— Так-то он забавный, может, и поведутся.

Александр Дмитриевич тем временем раскланялся со всеми сидящими и принялся за агитацию. Слов не было слышно, но жесты его оказались при всей своей сдержанности удивительно ёмкими.

Подошла Василиса.

— Вы бы слышали, как он заливает! Госпожа кельда, в своей безмерной заботе о подрастающем поколении соизволила снизойти к моей просьбе…

Спустя пять минут вся наша юная магическая братия жизнерадостно поскакала в сторону фургончика ресторатора.

Он распахнул перед ними двери со словами:

— Добро пожаловать в мою скромную обитель! — но я скомандовала: