— Да ладно! Ты недооцениваешь его как педагога. Там в башке столько полезного. И про ориентировку по звёздам, и про море, и про корабли. Вот, кстати, он какую-то зооморфную форму паруса всё придумывает, пусть они с практической стороны ему помогут. У метаморфов чувство форм и всяких несущих поверхностей интуитивным должно быть. У них же, ты говорила, превращения начались?

— Ну… так. Не всегда стабильно. Но в последний месяц, вроде бы, косяков уже не было.

— Ну и вот, практикум в стрессовых условиях — дело полезное. Ой, блин, надо было им поручить сухпая какого собрать, а то у нас один лембас с колбасой да чай со сгухой. Я как-то рассчитывала, что можно будет купить пожрать по дороге, а тут, понимаешь, фигня какая вышла.

— Тоже, придумала проблему! Мы вообще можем на вас варить, в термосы складывать. Абрам портальчик открыл — забрал.

— А что, мысль. И, кстати, дай-ка я от вас Вове письмо черкану. А то я на третьей базе оставила, а вдруг он туда постесняется зайти.

— Вот! Сразу надо было к нам приходить.

— Ты чё, Галя! Через геологическую базу-то гораздо конспиративнее! — мы поржали, допили чай, я запечатлела дубль моего эпистолярного шедевра и объявила второй акт покорения Тортуги.

ТОРТУГА, ВОЗВРАЩЕНИЕ

В пиратском море ночь перевалила за свою середину. Вдалеке, вдоль горизонта, наметилась тоненькая светло-серая полоса. Ещё не рассвет, отголосок рассвета.

А Тортуга не спала! Порт светился факелами, как новогодний фургон, и по всему городу горели огни.

— Сер, давай вперёд!

— А какая у нас тактика? — поинтересовался Коле.

— Тактика у нас будет, как у нашего друга Угги. Вломимся и наваляем всем!

Все приободрились. Вот не знаю, Угги, вроде, и отморозок полный, а любят его люди. Будь как Угги! Жги корабли! Топи врагов! Е*и гусей!

Так-так, это кто это мне тут вторгся в записи и про гусей приписал? Не иначе Владимир Олегович, вот я ему!..

Кстати, Угги ведь совсем не дурак и всегда использует сильные стороны союзников. Вот, например, Гуннар с его рёвом левиафана так противника деморализует…

Я вытащила из-за ворота плаща свой громкий камушек. Хм… А чем я хуже?

— Так, Женька, а ну-ка дай мне торжественную иллюминацию. Как только корабли оказываются в досягаемости — жжёшь всё подряд, поняла? Тася, Рома, если сможете изобразить что-нибудь огнедышащее и поможете процессу — возражать не буду. И уши всем заткнуть!

Мы влетели в залив под мой максимально усиленный вопль:

— Горе вам, жители Тортуги! — ну и так далее, так меня несло, что я теперь мало что помню, но разорялась я минут пять, пока не решила, что теперь они там форменно все оглохли.

Во все стороны летели файерболы, между которыми мелькали два молоденьких, мелковатых ещё дракона. Всё равно красиво.

По берегу метались люди, но после нескольких огненных шаров, упавших в песок и разлетевшихся каплями горячего стекла, большинство отбежало подальше вглубь берега и затаилось между постройками. На виду осталась кучка человек в десять, хмуро таращившаяся в сторону нашего корабля.

— Кэйли, глянь — губернатор здесь?

Девушка подошла поближе и присмотрелась:

— Да, вон тот, толстый. А рядом, в кителе с серебряными пуговицами — его помощник. В красной бандане — капитан того корабля, что нас захватил. Остальные… просто моряки, всякие, с разных кораблей.

— Прекрас-с-сно. Абрам, портал на берег, метров за двадцать от этой кучки. Нет, за пять! Чтоб не вздумали разбегаться. Лепреконы на корабле, со мной только беловоронцы! Пошли, ребята.

Мы высыпали на берег напротив хмурой кучки. К их чести, капитан и губернатор шарахнулись от нас не очень. Разве что чуть-чуть. И пригнулись слегка, схватившись за эфесы. Молодцы какие. Смелые прям.

Бегло смотрю на всех по очереди:

— Кто из вас понимает по-русски?

Губернатор поднял руку, предостерегая стоящих за его спиной людей от поспешных реплик — мать моя, кружевные манжеты, натурально Людовик четырнадцатый!!! Только в тяжёлом весе, мда.

— Здесь все понимают по-русски, мадам, — выговор странный, но всё вполне понятно.

Ну что ж — значит, можно без прелюдий.

— Вы имели несчастье выбесить баронессу Белого Ворона. Меня. У вас есть выбор: повести себя благоразумно и остаться свободными, и даже, может быть, сохранить свои дома — или повести себя глупо, и тогда я продам вас на рабском торге. Всех, кто останется в живых.

Тиредор отмахнулся шпагой, и стрела, направленная в середину нашей группы, звякнув, отлетела в сторону.

— Сейчас вы несколько ухудшили своё положение, — любезно помог дипломатическому процессу Глирдан.

Губернатор зыркнул на помощника, и тот побежал к постройкам, что-то крича и размахивая руками. Разумно, учитывая продолжающие летать над бухтой файерболы.

— Что вы хотите?