В зале было сумрачно и пусто, единственная присутствующая здесь женщина сидела на табуретке напротив камина, кутаясь в большую шаль. Её силуэт был тёмным, подсвеченным по краям оранжевыми сполохами живого огня. Особенно, конечно, волосы — рыжие и кудрявые, сколотые на затылке в свободный узел.

Почувствовав позади движение, она живо обернулась, а увидев количество вываливающих из портала гостей, покрепче перехватила кочергу:

— Вы кто такие⁈ Найл! Ойсин! Сюда!!!

По галерейке второго этажа затопали тяжёлые шаги, а за ними ещё, более многочисленные и лёгкие, но тут из-за наших спин выскочили Кэйли и Джед с криком «Мама!!!» — и массовая потасовка не состоялась. Мда. Выскочившие родственнички узрели душещипательную сцену встречи и скромно сбились на лестнице. Кто бы мог предположить такое трепетное отношение к материнским чувствам! Я, естественно, воспользовалась моментом и объявила:

— Вы, конечно, нас не ждали — и тем не менее, сейчас состоится презентация! Пенсионеров лечим бесплатно, студентам и беременным — скидка пятьдесят процентов! — кто угадает источник цитаты — красаучик вапще!

Я плюхнулась на ближайший диван и хлопнула рядом с собой рукой:

— Ставь!

Парни примостили клетку на указанное место и ненавязчиво оградили меня от рыжей толпы. Дедуля был жив. Ну… относительно.

— Всё, ребятушки, я внутрь!

Лепрекон — само по себе уже фигура мистическая. А уж такого уровня! Как я и предполагала, во внутреннем плане сознание было вполне себе активно.

— Ну и чего ты лежишь здесь, старый хрыч? — любезно поинтересовалась я. — Мы тут мечемся, спасаем, выкупаем, лечим — а он лежит, блин! Я ж тебя когда ещё подпитала. Мог бы хоть глазом моргнуть.

— Прошу прощения, мадам, — во внутреннем плане дедуля не был столь худ, и поэтому совсем не походил на дедушку; мужик, лет тридцать, где-то так, — боюсь, что все усилия будут напрасны.

— Колись, в чём прикол?

Он вздохнул, покряхтел…

— Я дал клятву, что добровольно не покину эту клетку. Поскольку с вами мои внуки, полагаю, что вы в курсе нашей специфической физиологии…

— А чего пластом-то лежишь? Решил отойти в края вечной охоты, не приходя в сознание?

— Ну… Мне почему-то показалось, что это удачная идея. Если я… проснусь… у ребят появится напрасная надежда… А так…

— И откуда вы берётесь на мою голову… — я встала, уперла руки в боки. — Я тебя купила, обменяла на кора́бель, увешанный золотой хренотенью почище среднезимней ёлки! Так что пойдёшь как миленький, куда скажу. Надо будет — принудительно. И вообще! Тут помимо твоих двух внучков уже целый батальон разнообразных отпрысков и прочих родичей образовался. Ты меня подставить, чтоль, хочешь, прикидываясь ветошью?

Ща мы тебе хвост-то накеросиним…

Я вышла из транса, бодро переставила клетку с дивана на пол и скомандовала:

— Женечка, а сожги-ка мне эту клетку к херам.

— Подчистую? — Женька деловито присела на корточки и автоматическим жестом повыше поддёрнула рукава.

— Прям вот аннигилируй.

— Минутку, — Клим присел рядом, — проассистирую.

Я согласно кивнула. Помощь воздушника не помешает. Я слегка возвысила голос:

— И, господа хозяева, поставьте чайник кто-нибудь. И пожрать чего-нибудь сообразите, скоро у нас будет очень голодный пациент.

Жар вспыхнул с верхней точки, в которой сходились золочёные проволочки. Тоненькие металлические нити мгновенно раскалились, начали плавиться и испаряться. Я было испугалась, что расплавленная капля шмякнется на дедулю, но вокруг завихрились довольно мощные восходящие воздушные потоки, так что в пору было бояться — не прилетит ли нам, как из гейзера. Но всё обошлось.

Когда от стенок мало что осталось, Нар предложил:

— А давайте на плиту переместимся? Пожжём же полы.

Реально, здравая идея. Тем более, что клетка как таковая уже перестала существовать. Я приподняла над круглым основанием маленькое тельце, и ребята бодро дожгли остатки лепреконской тюрьмы вместе со всеми причиндалами.

Я положила лепрекона на диван и скомандовала:

— Проснись, дедуля! Настало твоё время.

Маленький человечек совершенно без переходов сделался большим едва живым скелетом.

— Я же говорил… — еле слышно прошелестел дедуля Ронан, — мне остались минуты.

Франтоватая одежда висела на нём, как на вешалке. Картина вызвала дружный «ах!» среди родни, но мои парни не дали случиться сутолоке, а я схватила деда за руку:

— Так скажи спасибо богам, что мы пришли вовремя! Кто там есть живой! Чаю тащите. С вареньем, что ли… Третья форма-то жива?

— Примерно в том же качестве.

— Поправим, будешь как покусанный комарами орк.

— Это значит, как огурец, — дружелюбно пояснил Заг.

— Да вы волшебники! — лепрекон почувствовал улучшение, сел прямее, и глаза его, до этого депрессивно-блёклые, засветились зелёным лукавством. — Нэнси, и мою любимую миску с косточкой на донышке! С мясным бульоном!