Говорили доктора много, умно и непонятно, держали себя при этом важно, как павлины. В конце концов (к моему великому удовлетворению) они сошлись на том, что допустимо перевести меня в гимназию, при условии, что приписанный к гимназии доктор будет наблюдать за течением моей амнезии и следить, чтобы не проявились возможные невротические расстройства.

Такой поворот событий меня, в принципе, устраивал, я даже магию применять не стала — так, просидела, глазками прохлопала.

Госпожа Строганова душевно меня поздравляла и даже обнимала, поразив, по-моему, всех присутствующих, после чего было объявлено, что завтра в десять за мной явится специальная сопровождающая дама, которая и доставит меня в благородное заведение.

НАДЕЮСЬ, ЭТО ПРАВИЛЬНО

Я вернулась в палату и села на стул, рассматривая шкаф со своим «богатством». Разрешат мне взять всё это в гимназию или сочтут излишним?

Нет, что за глупости! Я передёрнула плечами, возвращая себя в текущую реальность. Что значит «не разрешат»? Кто-нибудь вроде Баграра смог бы не разрешить. И я периодически сбиваюсь на те, старые стереотипы. Здесь же… постараюсь аккуратненько подправить решения, которые могут прозвучать не в мою пользу, вот и всё.

Выспаться у меня сегодня так и не получилось, после утреннего визита статс-дамы я решила, что ожидать можно всякого, и ложиться не стала, магически подбодрилась. Дотянуть бы сейчас до ужина, тут осталось-то часа полтора.

И тут я вспомнила, что ещё тревожило меня в этой больнице! Лейла. Жалко мне было эту женщину, хоть и не видела я её ни разу. Полтора часа?

Я достала из шкафа крючок и несколько цветных мотков.

Времени — навалом!

К ужину у меня была готова эта замечательная штучка. Я сама толком не определилась, как её называть. Браслет? В общем, я связала цветок из шерстяных ниток, в три ряда лепестков. Получилось довольно пышно и красиво, и главное — быстро, нитки-то толстые, да крючком. И посадила эту красоту на вязаный же браслетик, застёгивающийся на мягкую шишечку-пуговицу. Мне очень хотелось, чтобы женщина, которая всеми силами пытается, но не может справиться с душевным недугом, перестала так страдать. И я постаралась насколько хватило моих умений, упрессовала в этот браслет столько, сколько он в принципе мог взять. И пошла к Лейле — палату я запомнила, а дверь открыть — фигня полнейшая. В коридоре было пусто, и я скорым шагом дошла до нужной двери, нажала ручку.

Она посмотрела на меня испуганно, не понимая, кто я. Глаза большие, обведённые чёрными тенями. Я достала из кармана цветок:

— Дай руку, — она послушалась молча. Может, она вообще решила, что я — галюцинация?

Я застегнула браслет и порадовалась, что угадала с размером.

— Носи на руке. Если снимешь — клади в кармашек. Чтоб рядом был, поняла? — она медленно кивнула. — Он даст покой и радость твоей душе.

Я хотела уже уйти, и тут она спросила меня срывающимся голосом:

— А спать я смогу?

Мать моя магия, вот что она всё время плачет!

Я прикоснулась пальцами к её вискам, прикрыла глаза, сосредотачиваясь, отыскивая главный сбой в ментальном поле… и, конечно, пропустила Машу с её тележкой. Скрипнула отворяющаяся дверь, и голос Маши раздатчицы возвестил:

— У-У-УЖ-Ж… Ой, Мария Баграровна!..

— Сейчас ты поешь, — тихо сказала я Лейле, — и уснёшь до самого утра. И будешь хорошо спать каждую ночь, поняла?

— Да!.. — также шёпотом ответила мне она.

Я подошла вплотную к машиной тележке и внимательно посмотрела на раздатчицу:

— Я тебе показалась! — и отступила в невидимость.

Маша посмотрела сквозь меня, потрясла головой:

— Фу ты, ну ты, привидится же! Лейла, бери ужин!

Пока они возились с плошками, я осмотрела комнату, обнаружила на тумбочке свой рисунок и навела нужную маго-маскировку. Ну, всё, теперь в этой больнице у меня неспрятанных следов нет!

Под грохот тележки я дошла до своей палаты, дождалась, пока Маша заглянет в очередную дверь, и проскользнула к себе.

Через десять минут Маша принесла ужин и мне, и со смехом рассказывала, как я ей показалась в другой палате.

— Устали вы, наверное, Машенька, — посочувствовала я. — Вам бы спать сегодня пораньше лечь, отдохнуть как следует.

— И то верно, — согласилась раздатчица, — а то весь день пурхаешься, как белка в колесе…

— Я вот тоже нынче спала мало, хочу пораньше лечь. Если забуду позвонить — вы уж сами зайдите за посудой, без звонка. Да и не стучитесь, не услышу я, скорее всего.

На этой бодрой ноте общение с людьми на сегодняшний день для меня закончилось. Выспаться хотелось натурально, чтобы завтра встретить новую реальность со свежей головой.