Я поумерил свой гнев и поздоровался с моим новым другом и братом, уважаемым банкиром и, что важно — богачом.

— Здравствуйте, дорогой Сарио. Чем могу быть полезен? — я старался смотреть собеседнику в глаза, но выходило из рук вон плохо: он был маленьким и не располагал к задушевной беседе, к тому же, после только произошедшего откровения Гелена, мои взгляд ещё метался в бесплодных поисках.

— Дорогой Герган, от гостей я узнал, что вы хотите вложить свои средства в недвижимость и построить в Москве дом?

— Нет-нет, не дом — дворец.

— Ах, конечно, простите мне мою ошибку, — любезный хлопнул себя по лбу. — Да-да, дворец. Надеюсь, я не покажусь вам слишком наглым, если поинтересуюсь, какую именно сумму вы намерены потратить?

— Неприличную. — ответил я собеседнику. — Крайне неприличную.

Бородач радостно закивал, будто бы ему доставляло удовольствие осознание того, что я собираюсь потратить в такой клоаке гору золота.

— Я не побоюсь заметить, что в таких делах всегда нужен банк: помимо того, что он обеспечит безопасность вложенным средствам, банк, что немаловажно — может дать собственных оценщиков недвижимости и предоставить выгодные сделки.

— Кажется, вы правы, сударь Ватичелли. Какой бы банк вы посоветовали? — я улыбнулся.

— Кхм, думаю, вы поймёте меня, если я назову собственный. Не поймите меня неправильно: я уважаю коллег и знаю их многочисленные достоинства не меньше, чем свои, но именно поэтому, к сожалению, я осведомлён и об их минусах: другие банки не дадут вам той гарантии, какую дам вам я и мой банк.

— Могу ли я спросить, какие именитые богачи являются вашими клиентами? Есть ли среди них те, кто вкладывал в ваш банк, скажем, сто тысяч рублей?

— Конечно же есть, сударь!

В то время, пока мы с банкиром мило болтали, Фикус спрятался за колонну и достал блокнот и карандаш. Обжора готовился записывать.

— Не могли бы вы назвать мне имена? Всё-таки, в таком деле важны вещественные доказательства...

— Знаете, это противоречит нашим правилам. — ответил карлик, должно быть, чтобы показать мне, что никто не узнает о моём вложении в его банк. Но посредственная хитрость гнома только мешала моим планам.

— Я никому не скажу. Миллионеры умеют хранить тайны, иначе бы они не были миллионерами.

Бородач растаял и выдал мне десяток знатных имён. Я пообещал ему наведаться в его банк на неделе, а сам вышел из дома и наконец снял с себя пиджак.

На выходе меня уже встретил Фикус.

— Ну что, записал?

— Да. Теперь осталось лишь найти нужного клиента.

— Возьмём Разумовского, — приказал я, недолго думая. — Мне очень понравился этот чудик. Представляешь, он с серьёзной миной утверждал, что я в сговоре с его дружком, Лоренцом. Или же Гелен — его прислуга, а не друг... Я так и не понял, какие у них за отношения. Возможно, они мужеложцы...

Мы подошли к карете, и демон кинулся любезно открывать мне дверь. Одного он не предугадал — того, что из неё вылетит какая-то негодяйка с длинными ногтями и врежет по мне огненным шаром.

Я отлетел на десяток метров и упал посреди дороги. Ноги мои были сломаны, а лицо — обожжено до безобразия. От взрыва пара соседних экипажей поднялась на воздух и разлетелась на куски по всему двору.

Послышался демонический писк. Вскоре Фикус повалился рядом со мной, изогнутый, как змея. Он настолько обгорел, что стал похож на уголёк.

«Досадно. Кто-то умудрился развеять мою защиту, пока я говорил с местными. И кому так понадобилось поболтать со мной?»

Я поднял разбитую голову. Среди пыли и дыма показалась Маргарита Авдеева. Как только мои фанаты, выбежавшие из дома, увидели её грозный вид, они поспешили возвратиться обратно и доложить всё хозяину. Тот, очевидно, предпочёл ничего не делать, потому как ни охрана, ни он сам так и не вышли, чтобы помочь мне справиться с разозлённой фурией.

— Думал, я тебя не найду, Юра? — как и пару недель назад, колдунья присела на корточки и достала нож. — Я не боюсь ни тебя, ни твоих демонов.

Фикус вскрикнул. Дама подошла к нему и пнула его по поджаренным рёбрам.

— Да, я знаю, что этот шут — тот самый демон из постоялого двора. Только теперь он и мухи не обидит: его поразил голод и человеческое обличье.

Фикус попытался свистнуть, чтобы позвать на пмощь. Графиня врезала ему каблуком по лицу и выбила пару зубов.

— Можешь не звать длани Господней, они не придут.

Из темноты показалась служанка. Она держала в руках клетку, в которой находились две ладошки. Мне стало их жалко, поэтому я направил на графиню заклинание с самонаводкой...