— Герган, не нужно прибегать к насилию. — ласково замурчал иностранец. — Ведь, согласитесь, в современном и быстро меняющемся мире разговоры куда эффективнее, нежели кулаки.

— Что должно удержать меня от того, чтобы не сделать в тебе дыру, а, Гелен? — Я подошёл к письменному столу, опёрся на него обеими руками и взглянул таинственному умнику в глаза. В них не отобразилось и тени того беспокойства или страха, какие испытывают люди при виде агрессивно настроенного, более сильного человека, но также в них и не отобразилось какого-либо морального или, не дай бог, физического превосходства, из чего я посмел сделал вывод, что Лоренц — ненормальный, не осознающий всей опасности своего положения.

— Вам нет смысла убивать меня. Я не представляю угрозы. Посмотрите, — идиот развёл руками. — У меня нет оружия. С моих пальцев не сходит заклинание, да и колдовать я не умею. Каков смысл в моей гибели? Потешить самолюбие, показать власть, заставить Разумовского сознаться во всех смертных грехах?

Чтобы окончательно не забыть цель моего визита, я оповестил всех присутствующих о своих благочестивых намерениях:

— Отдайте мне ваши деньги, и тогда я пощажу вас: лишь заберу воспоминания об этой ночи, и ничего более.

— Да? Вы очень добры. — Лоренц улыбнулся. — Но всё же, не хотите ли вы узнать, почему здесь оказались?

— Потому что я захотел возвести в окрестностях Москвы дворец и жить, как и прежде. Кажется, это очевидно и не требует ваших объяснений...

— Нет-нет, я не об этом, — торговец с несогласием замахал руками. — Я о том, почему вы оказались в этом мире в принципе.

— Потому что ты, ублюдок, был в сговоре с шаманом-травокуром. Каким-то образом вы сумели вызвать человека из моего измерения и заговорить с ним о моём имени, а потом — перенесли меня в это немощное тело. Скажи спасибо, что я не отплачу тебе той же монетой...

— Идиот... — грустно послышалось за моей спиной.

Я развернулся и прижал Разумовского к стенке.

— Что ты сказал, низкородная скотина? Повтори! — я отвесил хозяину дома пощёчину, и он безропотно свалился с дивана.

— Нет нужды его бить, Герган, — заговорил ужасно спокойный перекуп, восседающий на красном троне. — Алексей просто не дружит со словом: он так и не понял, что оно бывает крайне опасно.

— И я тоже не понял! — отбросив Разумовского, я разом перемахнул стол и вмял мерзкого говоруна в портьеру. — Отдай мне деньги, или я сверну тебе шею.

— Так и свернёшь...

Я врезал по креслу, и оно перевернулось вместе с седевшим на нём Геленом. Не дав ему подняться, я пнул гада по рёбрам и пригвоздил к стене. Не успокоившись, я продолжил пинать иностранца до тех пор, пока он не перестал двигаться.

— Теперь ты более сговорчив, ублюдок? Где деньги! — я поднял купца за шкирку и опрокинул на стол. Всякие ненужные бумажки вмиг посыпались на паркет.

— Они где-то далеко-далеко, но при этом так близко, что можно их пощупать. — уродец улыбнулся, и моему взору открылись его окровавленные зубы. Я скривился.

— Ты ведь понимаешь, что я выбью из вас информацию о деньгах. И рано или поздно — всё равно. Ночь длинная...

— Твоя правда. Ночь очень длинная. — радостно сказал Лоренц, вызвав у меня непонятное чувство тревоги.

— Хватит лыбиться, свинья! — я вмазал купцу в нос и, кажется, сломал его: над комнатой раздался противный хруст и хлюпанье. — Где деньги? В подвале? На чердаке? Закопали где-нибудь за городом?

— Хочешь вернуться домой?

Вопрос хлестанул, как солёная ногайка. Я отпустил хитрого болтуна и припал к стене.

— Ч-что?

— Хочешь вернуться домой? — Лоренц легко поднялся со стола, — будто бы я и не сломал ему десяток рёбер, и заговорил: — Подлый Юрий отобрал у тебя всё: славу, статус, огромное государство, миллиард подданных и, главное — твоё тело. Всесильное тело Гергана ибн'Салахэ второго. Метр девяносто пять, брюнет, гора мускулов и длинный...

Дверь в комнату снова упала, будто бы до этого момента её ничего и не сдерживало вовсе, и открыла нашему взору развалившуюся на паркете гадину.

— Ах, графиня! — избитый Лоренц спрыгнул со стола и отвесил даме поклон. — Мы так рады вас видеть...

— В договоре было обещано, что мне поможет только один человек! — неожиданно рявкнул Разумовский, заставив меня вздрогнуть. Ранее я не замечал в нём такой решительности.

— И это правда, Алексей! — заверил товарища подозрительно счастливый Гелен. — Тебе действительно поможет лишь один. Но ведь в договоре не сказано, что у твоего спасителя не должно быть помощников...

Авдеева встала с, казалось бы, окончательно сломанной двери, и та как по волшебству встала на место. Девушка же смастерила кинетический щит и стала к стенке — чтобы на неё не напали со спины.

— Что за бред вы тут городите! Какой ещё император!

Я вознамерился оторвать любопытной Варваре нос, но Гелен меня опередил и брякнул: