«Мастер подобного уровня не может сдержать эмоции, влияющие на создание иллюзии?»

Дама не обратила внимание на начавшее сереть небо и схватила меня за руку.

— Вы знаете, что за одно ваше слово я могу донести на вас в инквизицию и уже на следующий день вы будете дымиться на костре?

Я пожал плечами.

— Дело ваше.

Женщина злобно отбросила мою руку и послала импульс в сторону тучи. Не долетев до берега всего пару сот метров, она растворилась.

— Значит, вам нужно поболтать с трупом?

Я не стал выказывать удивление её мастерству, раз уж она сама не стала обращать на это внимание, и ответил:

— Желательно на этой неделе. На следующей у мертвеца дела, и он никак не может.

Дама даже не улыбнулась.

— А вы знаете, сударь шутник, что это стоит больших денег... Очень больших.

— Сколько?

— Хм... — иллюзионистка призадумалась. — Скажем, десять тысяч рублей.

— По рукам.

Дама удивлённо нахмурилась.

— Вы... располагаете такими средствами?

«Кажется, мне намекнула на то, что выгляжу я, как первостатейный нищий»

— Мой ученик на пороге не даст соврать — я сказочно... Нет, не так — я просто феерически богат. Мои деньги измеряются комнатами, как у обычных богачей — мешками.

Дама сделала выразительный жест рукой. В простонародье он называется «бла-бла-бла».

— Покажите наличку. Я не пойду к знакомому некроманта, не зная, сколько у вас денег... Да, кстати, и кто вы такой? Ваш глупый псевдоним...

Я сорвался с шезлонга и топнул по песку. Тучи вновь появились на горизонте, а в небе прогрохотал гром.

— Имя Герган — самое популярное имя в моей стране, его носят даже быки!

— Значит, ваш папаша хотел быка?

«Спокойно... Дыши глубже... Она не хотела...»

— Или...

Я прикрыл рот негодяйки ладонью, чтобы не случилось непоправимого. Дама пугливо взвизгнула и укусила меня за палец.

— Извращенец! Не буду искать вам некроманта!

— Ну-ну, — я достал из кармана тысячу рублей ассигнациями. — А что на это скажете?

— Наворовали?

«Убить... Понять и простить... Убить и простить... Понять и убить...»

— Нет. — я глубоко вздохнул и сел в тантрическую позу. — Мои кровные. Всю жизнь копил, чтобы встретиться с... Женой.

— Так вы женаты?

— А что, расстроились?

— Нет, я просто не пойму, кто может выйти замуж за зелёноволосого юного прощелыгу... Точно, она ведь умерла. Не выдержала, бедняга.

«Мне ведь должно быть обидно?»

— Не говорите так о моей жене! — я окатил хамку горстью песка. — Это была замечательная дама: худенькая, бледная, нецелованная, с тонкими запястьями и маленькими ступнями, скромная, застенчивая, добрая и преданная... а в постели, как гепард!

— Не бывает нецелованных женщин-гепардов.

— Да знаю... — я печально опустил голову на ладонь. — Но помечтать не вредно...

Дама фыркнула.

— Ладно, не знаю, кто у вас там — жена, брат-сват, кум-сестра — мне всё равно. Давайте тысячу в залог и уходите.

— А место встречи? А пароль? А отличительная черта? А...

Дама зарычала.

— Завтра, человек в синей шляпе! Спросите его, по чём нынче сушёная вобла. Ясно?

— Ага, понял!

Я встал с песка, поблагодарил иллюзионистку едва заметным кивком и направился на выход. Около него меня радостно встретил мой юный...

— Что так долго? Учитель, вы с ней флиртовали? А она не сказала вам, она сегодня свободна? — мальчишка буквльно смотрел мне в рот.

— Отвянь.

Я отпихнул Серёжку и вышел на улицу. В нос сразу же ударил дивный запах навоза. Дамочка же так и продолжила лежать на шезлонге, попивая коктейль и читая журнал. Окружающая действительность её не интересовала. Ровно как и юноша, продолжавший пялится на неё даже после того, как она расщепила платье и предстала перед своим иллюзорным мирком обнажённой.

— А ну, пшёл! — охранник вытолкал мечтателя за дверь и закрыл её прямо перед его красным от стыда и возбуждения носом.

— Она прекрасна...

— Учитель!!!

***

Утром на кремлёвском рынке закончился кислород. Людей было так много, что фразеологизм с пресловутым яблоком начал казаться не таким уж и преувеличенным.

Я приказал помощникам следить за каждым, кто имел наглость явиться сюда в синей шляпе. Таких людей, как назло, оказалось довольно много, и все они явно не знали, по чём нынче сушёная вобла, и говорили мне про какие-то не имеющие отношение к делу копейки.