Некромантка так же влезла под мою штору и потащила упирающуюся де Вебер за волосы.

— Аня, не порть Рите любовь!

— Вот же, любительница рыцарских романов! — иллюзионистка обиженно фыркнула. — Я всего-то поинтересоваться, почему он не смутился, когда увидел меня голой, хотя у него уже есть превосходная пара...

— Он видел тебя голой? — Маргарита оскалила клыки. — Ну, знаешь ли!

— А что, он тебе всё равно не нравится!

— Это не повод ложиться с ним в постель!

— Собственница!

Я неловко вылез из укрытия.

— Можно я пойду...

— Нет!!! — хором ответила троица и окружила меня.

— Ты спал с моей подругой?

— Ритусик женщина ничего: хоть и готовить не умеет, но зато в постели огонь...

— А как ты относишься к тому, что у неё ребёнок от другого парня?

«Отпустите...»

— Нет, нет, и ещё раз нет! Я знать её не знаю, она безасстенчивая садистка!

— Как будто ты подарок! Ломаешь всё, что мне дорого: людей, цветы и даже гостиные номера! Ты портишь мне жизнь и никак не желаешь отцепиться!

— А кто начал первый? Это я подослал к дому Юры мордоворотов?

— Ну я же не знала, что там будешь ты!

— Да? А это элементарное правило — не подсылать убийц к людям!

— Ах, так? Элементарное правило — не врываться к девушке, когда они принимает ванну!

— Это была случайность!

— За случайно бьют отчаянно...

Анна и некромантка начали пятиться. Мы с спорщицей это заметили и единовременно выкрикнули:

— Куда вы собрались?

— Нам уже пора на праздник...

— Не оставляете меня один на один с этой зубастой!

— Не оставляете меня с этим извращенцем!

Невзирая на просьбы, дамы мигом вылетели из комнаты и уже за секунду оказались на улице. Мы с Авдеввой осталось абсолютно одни.

— И что будем делать...

Маргарита показала мне средний палец.

— Ты — сидеть в углу, не поднимая головы! А я — поедать пряники...

«...ПРЯНИКИ!!!»

Я опустил голову и рассмотрел на полу тарелку со сладостями. Мой живот противно заурчал. Девушка посмотрела на меня и, заметив, куда устремляется мой взор, нахмурила брови.

— Это мои пряники...

— Я так не думаю...

Мы стартовали одновременно. Мой палец первым коснулся тарелки, но обжорливая мерзавка сломала его и, с удовольствием наблюдая, как я кричу, схватилась за пряник. Тогда я прописал ей в кадык и, когда она начала задыхаться, отобрал у неё сладость и попытался её съесть. Тогда графиня пнула меня по интимному месту и, в то время, пока я пытался собраться с силами, потянулась к прянику...

Я выбил пряник из её руки ногой, и он полетел в окно. Нам снова предстояла борьба за тарелку.

В этот раз девушка добралась до неё первой и уже почти коснулась сладостей кончиками пальцев, но тут я опрокинул на пол десяток ритуальных мисок и, перевернув тарелку с пряниками, начал мешать её среди остальных.

— Кручу, верчу, обмануть хочу!

Колдунья злобно оскалилась и принялась переворачивать тарелки по одной. В один из таких моментов, когда она вновь взялась за ненужную, дама не выдержала и врезала по тарелкам боевым заклинанием. Пряники превратились в труху.

Я расстроенно уселся в кресло. Сладостей больше не было...

Девушка взялась за разбитые и начала грустно сопеть. Делала она это так расстроено, что я, вопреки здравому смыслу, почувствовал неведомое доселе чувство — стыд.

Колдунья начала складывать осколки. Я неловко подошёл к ней и сказал:

— Хочешь, я принесу тебя пряников...

— Да какие тут к чёрту пряники! — дама с трудом сдержала слёзы. — У этой тарелочки были сёстры, братья, а я взяла и разбила их бедную семью! Я убийца!

— ...

Порой мне кажется, что женщины слишком удивительные создания, чтобы и вправду существовать во вселенной. Они могут одновременно радовать и раздражать, могут вызывать острое чувство обоюдной непереносимости, а могут и вовсе — рассмешить.

Я хохотал до упаду. Истеричный смех настолько захватил моё тело, что оно скрючилось, как у младенца, и стало походить на что-то весьма жуткое.

Сначала дама смотрела на мои судороги с выражением полнейшего непонимания, а после — даже с обидой. Щёки её надулись, как у хомяка, лицо нахмурилось, руки сложились одна на другую и еле сдерживались, чтобы не схватить меня за зелёные патлы.

— Ох... — я принялся утирать градом набежавшие слёзы. — Говоришь, ты убийца?

— Мгм. — надутая добрячка безутешно закивала.

Я подошёл к ней, сел на корточки и взялся за осколки.