Прохождение эскадры мимо форта впечатляло. Никогда еще Россия не отправляла на другой конец Мира такие внушительные силы и с такими решительными целями. До сих пор на Дальний восток отправлялись лишь небольшие отряды кораблей не крупнее фрегата. Император вознамерился встать на Аляске твердой ногой. За отходом эскадры наблюдали и послы великих держав. Слухи об отправке русскими крупной эскадры в Тихий океан подтвердились. Великим державам предстояло определить свое отношение к этому факту.

Летняя Балтика благоприятна для мореплавания. Штормы редки, волнение незначительно, ветры устойчивы. Финским заливом с попутным ветром эскадра прошла за четверо суток. Обогнув ввиду берега остров Хиума, корабли легли в правый бакштаг, курсом на юго-запад. При ветре в 2 −3 балла под всеми парусами флагман легко держал скорость в 5 узлов. Остальные корабли выдерживали эту скорость, индивидуально подбирая парусность. Никто не отставал.

За восемь суток миновали острова Готланд и Борнхольм и подошли к Датским проливам. На входе в Зунд корабли эскадры приняли на борт лоцманов. Через узкий пролив шли двое суток, маневрируя индивидуально, ввиду узости пролива, ловя хаотично меняющиеся ветры и пережидая на якорях ветры — левентики.

Широкие проливы Скагеррак и Каттегат проходили в бейдвинд лавировкой, постоянно меняя галсы. Парусным командам пришлось поработать. Поскольку корабли эскадры имели совершенно различный тоннаж, разное парусное вооружение и по-разному слушались руля, командующий флажным семафором дал приказ всем отрядам маневрировать самостоятельно, не теряя, однако, из вида линкорный отряд.

На пятые сутки эскадра вышла на простор Немецкого моря и снова выстроилась в кильватерную колонну. Облачная погода со свежим ветром в правый бакштаг развела волну до 6 баллов. Накатывающиеся с кормы валы создавали изрядную килевую и бортовую качку. Все пассажиры три дня маялись морской болезнью. Дневальные только и успевали опорожнять за борт ведра с рвотой, обильно извергаемой сухопутной публикой. Доктора прописывали болящим солдатикам пить подкисленную сушеной клюквой воду. Впрочем, эта вода в них надолго не задерживалась. Есть они не могли.

Наконец, эскадра миновала утесы Дувра и вошла в Английский канал. На входе в канал приняли на борт английских лоцманов. Волнение и ветер сразу стихли. Болящим полегчало. Эскадра прошла самую узкую часть канала — Па-де-Кале и встала на якоря в закрытом от ветров рейде Портсмута.

В Портсмуте простояли двадцать четыре дня. Закупили свежей провизии, пресной воды, провели ремонт такелажа икорпусов, потрепанных в Немецком море. Командный состав и ученые посетили город. Самые любопытные съездили дилижансом в Лондон.

До выхода из Канала снова шли лавировкой, делая всего полтора — два узла по прямой. Наконец, 30 июля эскадра миновала маяк Лизард, стоящий на одиноком утесе при выходе из канала в Бискайский залив.

Здесь корабли снова подхватил свежий попутный ветер, постепенно усилившийся до крепкого, а затем и до сильного. Большую часть парусов спустили, на немногих оставшихся взяли рифы. Бискайский залив оправдал свою репутацию бурного.

И снова огромные волны, которые опытные моряки оценили как восьми — девяти бальные, накатывались на корабли с кормы. Корма сначала лезла высоко вверх, палуба превращалась в крутой склон, стремительно заваливающийся на правый борт. Затем волна прокатывалась вдоль бортов, захлестывая палубу и стекая в шпигаты. Палуба заваливалась налево, и высоко вверх лез бак корабля с бушпритом, увенчанным наполненными ветром кливерами. Корабли на диво хорошо сохраняли остойчивость. Набитые железным инвентарем трюмы этому весьма способствовали, снижая центр тяжести кораблей. Однако весь набор корпусов кораблей: киль шпангоуты, обшивка, отчаянно стонали и скрипели. Между досок многослойной обшивки проступала вода. Плотно задраенные пушечные порты тоже подтекали. Да и в верхние люки тоже время от времени захлестывали особо высокие волны. Проникшую в трюмы воду пассажиры, сменяясь посменно, непрерывно откачивали за борт помпами.

Матросы передвигались по палубе с осторожностью, придерживаясь за леера. Сухопутный люд болтался в подвешенных к подволокам палуб койках, время от времени выползая из них, чтобы на четвереньках подобраться к прочно закрепленным помойным ведрам. Впрочем, примерно половина страдальцев уже переносили качку легче, и начали посещать камбуз. Они же выносили наполнившиеся помойные ведра и качали рукоятки помп.

Все матросы экипажей линкоров и фрегатов размещались в верхней батарейной палубе, а солдаты занимали нижние батарейные палубы. После снятия с них пушек места там было достаточно. Несмотря на открытые верхние люки, в батарейных палубах было душно и сыро. Открыть орудийные порты, ввиду сильного волнения, не было возможности. Пассажиров при сильном волнении на верхнюю палубу не выпускали совсем. Командиры кораблей опасались, как бы их не смыло за борт.