* * *

Москва нас встретила мелким моросящим дождём. На Ленинградском вокзале мы не задержались, организованной толпой направились к входу в метро. Ещё в Рудогорске Снежка предупредила, чтобы мы запаслись пятикопеечными монетами. Именно от неё я и узнал, что вход в Московское метро оплачивался не жетонами, как подсказывала мне память (я впервые посетил столицу в начале девяностых годов), а обычными «пятачками». Но позже сообразил, что этим летом пользовался «пятачками» и в Ленинградском метро (теперь казалось, что это случилось целую вечность назад). Я бросил монету в турникет и вспомнил, как посетил Москву уже будучи прикованным к инвалидному креслу. Тогда я, как истинный провинциал, долго разбирался в премудростях оплаты за проезд: наблюдал, как местные прикладывали к турникетам некие карты или смартфоны, вертел в руке свой кнопочный телефон «Нокиа».

Отметил, спускаясь позади Волковой на эскалаторе, что рудогорские школьники в подземном транспорте не растерялись. Они не сбились в кучу, подобно пугливым овцам, не вздрагивали от громких звуков. В Москву мои одноклассники приехали впервые (за исключением Алины), но в Ленинграде они бывали регулярно. В вагоне я не обнаружил наклеек с рекламой, не увидел дисплеев на стенах. С интересом рассматривал москвичей (они заметно отличались от гостей столицы). Изучал схему Московского метрополитена образца тысяча девятьсот восемьдесят первого года. Обнаружил, что радиальные ветки на ней выглядели короткими обрубками. Серой ветки я на современной схеме вообще не обнаружил (а ведь именно по ней я в начале девяностых годов ездил в книжный магазин «Стожары»). Вспомнил, когда пересаживался на оранжевую ветку, как передвигался по этим же тоннелям, сидя в кресле-коляске.

Мы вышли из метро, отошли от здания на два десятка шагов, поставили на влажный асфальт сумки. «Выставка достижений народного хозяйства», — прочёл я наименование станции. Галина Николаевна в очередной раз нас пересчитала. И с видом знатока перечислила видневшиеся с места нашей стоянки достопримечательности. Указала на Арку Главного входа ВДНХ. Ткнула пальцем в сторону Останкинской телебашни. Рассказала, что высота телебашни пятьсот сорок метров и десять сантиметров; и что вчера исполнилось ровно четырнадцать лет с того момента, когда с башни впервые ушёл телевизионный сигнал. Показала Снежка и на монумент «Покорителям космоса». Сказала, что опять же вчера исполнилось семнадцать лет с момента его торжественного открытия. Рассказала, что десятого апреля этого года в основании монумента открыли Мемориальный музей космонавтики («куда мы с вами обязательно сходим: послезавтра»).

— А вон в том красивом двадцатипятиэтажном здании мы с вами будем жить, — заявила классная руководительница. — Не забудьте поблагодарить за эту возможность директора нашей школы.

Снежка указала на здание гостиницы «Космос».

— Эту гостиницу построили недавно, — сказала Галина Николаевна. — К началу Олимпийских игр. В ней ещё в прошлом году проживали самые известные спортсмены. Сейчас там селятся иностранные туристы и делегации.

Она улыбнулась.

— Поживём и мы с вами, — сказала она. — Поэтому ведём себя в гостинице прилично. Как и подобает советским гражданам. Свечин и Громов, вы слышали меня? И… спасибо Михаилу Андреевичу.

— Спасибо Михаилу Андреевичу! — повторили мы хором.

«А наш Полковник не так прост, каким кажется», — подумал я и поднял с земли сумку.

* * *

Дождь остался на Ленинградском вокзале. Вслед за нами он на ВДНХ не добрался. Или он здесь уже закончился (судя по мокрому асфальту). Организованной группой мы перешли под землёй дорогу. Прошли мимо стоянки автобусов, украшенных надписями «Интурист». У выхода из подземного перехода Снежка замерла в нерешительности: прикидывала, где находился вход в гостиницу. Я указал влево, сказал, что «похоже, там». Повёл за собой одноклассников. В «Космосе» я останавливался в две тысячи двадцатом году. Прожил тогда в этой гостинице десять суток. Впечатлился видом из окна и запахом цветущей белой акации, которая росла на пригостиничной территории. Удивился странной обстановке в номере: мебель в нём словно приобрели в антикварном магазине… или не меняли лет сорок. К десятому дню проживания подустал от однообразия гостиничных завтраков (от которых в первые дни пришёл восторг: нашёл на столах раздачи и свои любимые сырники, и творожную запеканку). Но общее впечатление от «Космоса» получилось скорее положительным — не в последнюю очередь из-за удобного расположения гостиницы.