— Прошмыгнула по вестибюлю тихо, как мышка, — сказала она. — Никого не разглядывала.

Я рассказал Волковой, как пообщался сегодня с Дарьей Григалавой.

— Что ей от меня нужно? — спросила Алина.

Не почувствовал в её голосе волнения или ноток испуга.

— Понятия не имею, — сказал я. — Утверждала: хочет с тобой просто поговорить. Не уточнил, что в её представлении значит «просто», а что «сложно». Поленился спорить с этой дамочкой. Назначил вашу встречу на понедельник: на девятое число. Сказал, что в выходные ты будешь с утра и до вечера занята.

Волкова чуть склонила на бок голову.

— На девятое? — сказала она. — Но ведь мы восьмого утром отсюда уедем.

Я зевнул.

— Вот именно. Уедем. И пусть ждёт тебя в понедельник хоть до морковкина заговенья.

Уселся на кровать, придвинул к себе бумажный свёрток. Взвесил его в руках. Понял, что Алина принесла не стопку книг.

Заметил: Волкова улыбнулась.

Я распутал завязанную двойным рифовым узлом верёвку. Заглянул под серую обёрточную бумагу. Не удержался: присвистнул.

— Откуда такая роскошь? — спросил я.

Взял в руки знаменитые синие «адики»: новые, с тремя белыми полосками. Взглянул на ребристую подошву. На пятке кроссовка увидел надпись «Adidas», а не уже ставшую привычной «Москва».

— Взяла на размер больше, чем твои ботинки, — сказала Алина. — Испугалась, что будут малы.

«Ничего, Ваня, если будут велики, вату в носок положишь», — память воскресила мамины слова.

Я повертел кроссовок, осмотрел его со всех сторон.

Спросил:

— Сколько такая прелесть сейчас стоит?

Волкова пожала плечами.

— Какая разница? — сказала она. — Это подарок. Тебе. От меня.

Я покачал головой.

— А не дороговато ли для подарка?

Помахал кроссовкой.

— Эти «адики» у спекулянтов стоят раза в три больше, чем месячная пенсия твоей бабушки.

Волкова пожала плечами.

— Что с того? — сказала Алина. — Я у бабушки денег не брала.

Она покачала головой.

— Мама и бабушка не тратили те деньги, что платили за мои книги, съёмки и выступления, — сказала Волкова. — В газетах и об этом наврали. Мама складывала всё на книжку. Всё, до копейки. Там сейчас столько лежит… на «Волгу» хватит. И не на одну. А если бы не ты… эти деньги вообще бы никому не пригодились.

Она махнула рукой.

— Так что не волнуйся. Лучше примерь. И штаны тоже.

Я поставил кроссовки на кровать — увидел ещё один свёрток: из листов «Правды». Пошуршал газетой и снова вскинул брови. «Все коммунистические и социалистические идеалы меркли в головах советских граждан при виде синего чуда 'Wrangler», — вспомнилось мне утверждение из интернетовской статьи о временах СССР.

Развернул джинсы — взглянул на этикетки.

— Волкова, ты и «Волгу» к гостинице подогнала? — спросил я.

— «Волги» у них не было.

Я запрокинул голову — подо мной скрипнули пружины кровати.

— Про «Волгу» я пошутил, если ты не поняла.

— Я догадалась, — сказала Алина. — Рано тебе за руль. Что бы ты там о себе ни думал.

Она улыбнулась.

— Надевай штаны и кроссовки, — сказала Волкова. — Посмотрим, угадала ли я с размерами.

— Ладно.

Я повалился на кровать, приподнял ноги, стянул с себя треники. Поправил сползшие до середины ягодиц трусы. Волкова резко отвернулась, отошла к полке для чемоданов. Мне почудилось, что у неё потемнели скулы. Я усмехнулся, но не напомнил Алине, что мои трусы она видела не только на мне, но и на журнальном столике у себя в квартире.

Свесил ноги с кровати. Натянул джинсы, чуть подвернул штанины. Встал — штаны не свалились, а повисли на тазовых костях. Я почесал живот, поискал взглядом свои брюки: подумывал было снять с них ремень. Но махнул рукой: решил, что «и так сойдёт». Вставил босые ноги в кроссовки — отметил, что вата не понадобится. Подошёл к зеркалу.

— Джинсы, рубашка и кеды «Москва», — проговорил я. — Вечером буду на танцах в ДК…

— Будешь, — сказала Алина. — Все твои поклонницы обалдеют…

Она не договорила: распахнулась дверь. Через порог шагнул взъерошенный Лёня Свечин. В руках он держал бутылки с лимонадом, буханку хлеба и большую палку варёной колбасы. Свечин моргнул, уставился на мой голый живот. Громко хмыкнул и приоткрыл рот. Но тут же будто позабыл, что собирался сказать. Потому что увидел на мне джинсы.

— Ух, ты! — воскликнул Лёня. — Это что, настоящие «Вранглеры»?

Опустил взгляд.

— И… «адики»⁈

Он звякнул бутылками, застыл с приоткрытым ртом.

— Нифига се! — выдохнул Свечин.

Посмотрел мне в лицо.

— Котёнок, где взял⁈