Вместо ответа Васк выставил из-за стола в проход ногу и приподнял брюки. Немного, лишь для того, чтобы позволить мне разглядеть его протез.

— Он идёт чуть выше колена, — пояснил он. — До одной трети бедра.

— И с этим вас не берут?

— А в армию берут калек? — хмыкнул он.

— Нет. Но это и не армия.

— Неужели?

Я задумался.

Да, в каком-то смысле каждая семья — это маленькое государство со своими порядками и жителями, которые им подчиняются. И каждого такого маленького государства есть своя армия, которая будет защищать их от других. Так что он был прав в этом плане. И тем не менее…

— Но вы одарённый.

— В личной гвардии семьи каждый солдат будет одарённым, других не берут, — возразил он. — В хорошие семьи очереди выстраиваются. Там даже слуги одарённые.

— Это в хороших домах и семьях. Есть семьи и попроще.

— Но там тоже только одарённые. Целые одарённые. А у меня ещё и возраст, не надо забывать. Есть семьи с сомнительной репутацией, но мне подобные не интересны. Из всех Барбинери наиболее достойный вариант. Семья охотников, которая осталась ещё на слуху у людей.

— Но вы уверены, что мы вас возьмём и будем хорошо платить?

— Как мне сказал тот адвокат, вы нуждаетесь в людях, и лучше ведь иметь одарённого солдата-калеку, чем не иметь никого, верно? К тому же вместе со мной вы получите верность.

­— И проблемы. Вам нужны деньги. Зачем?

— Это не для меня. Для детей, — пояснил он. — Я не работал раньше на дома. Я служил в армии. Спецвойска. До момента, пока не потерял ногу. Адвокат, который нас свёл, помогал мне выбить достойную пенсию, но даже её не хватает. Меня возьмут не все, а кто возьмёт, скорее всего, будут платить куда меньше, как калеке.

— А мы много, потому что вы пока единственный вариант?

— Я не прошу платить много. Лишь столько же, сколько и всем.

Как и всем…

Нет, он прав. У нас нет людей и даже один калека, но с военной подготовкой может стать хорошим подспорьем в сражении, когда решает каждый боец.

Другой момент, который меня заинтересовал — это его прошлая служба. Не надо рассказывать, что каждый солдат нередко поддерживает связь с остальными сослуживцами. Возможно, если мы найдём с ним общий язык, он сможет свести нас и с другими людьми, которые будут не против к нам присоединиться. Своеобразный общий знакомый, который сможет порекомендовать нас и откроет выход на других солдат.

Это был интересный вариант, так как сейчас к нам вряд ли светила сильная гвардия. Никто просто не присоединится к нам, так как мы стоим на грани забвения. Даже Васк пришёл к нам именно поэтому — нам настолько нужны люди, что мы согласимся взять его.

— Кем были? — поинтересовался я.

— Снайпер. В двадцать поступил на службу. Отслужил двадцать восемь лет.

— А сейчас вам сколько?

— Пятьдесят три. Я участвовал в сражении на Терксе и в нескольких десятках небольших операций. На моём счету девяносто три человека. Есть медаль за отвагу и медаль за выдающиеся заслуги.

— Как потеряли ногу?

— Подорвался на растяжке. Ногу ампутировали потом, не смогли спасти.

— В другие семьи или дома пытались попасть?

— Пытался. Где брали, там было на полставки и то не как член гвардии, а как охранник. Младший охранник.

— Есть младшие охранники? — удивился я.

— Есть. Это как обслуживающий персонал самой охраны. Там много не заработаешь от слова совсем. Если хочешь зарабатывать достаточно, тебе надо быть полезным. Мои навыки меткой стрельбы никому не пригодились, а как одарённый я был не настолько силён, чтобы закрыть глаза на отсутствие ноги.

— Какой дар?

— Воздух. Идеально для скрытых операций.

— Продемонстрируйте, — кивнул я.

И в то же мгновение понял, что воздуха в лёгких не осталось. Попытался что-то сказать, но изо рта вылетел лишь пустой звук. Тот же самый метод использовала Фоксруд. Я кивнул, и воздух вернулся в лёгкие.

— Хорошая способность, — кивнул я. — Обращаться с техникой умеете?

— На любительском уровне. Не мой профиль, пусть я и могу сказать, что за техника и как ею пользоваться.

— Хорошо… По поводу детей. Вы сказали, что деньги нужны для них. Для чего именно?

— Сын, младший. Шесть лет. У него мышечная атрофия. Требуются дорогие лекарства, чтобы поставить его на ноги. Такие деньги на обычной работе, да и на работе охранником у семьи или дома даже с учётом пенсии не заработаешь.

Больные дети — это хороший мотиватор, как бы цинично ни звучало. Ради их спасения родители зачастую готовы идти на любые риски. И пока жизнь их детей зависит от тебя, они будут тебе верны. Можно вылечить детей, но тогда есть риск, что уже ты сам станешь им не нужен. Ладно, надо смотреть по ситуации, но это хороший знак.