— Ты не увидишь меня на пороге своего заведения, как однажды это случилось со Смотрящим, — предложил я иной вариант.

— Угрожаешь? — полюбопытствовал он беззлобно. Но я знаю, что сейчас его люди напряглись. Предположу, что в отличие от людей Смотрящего, они были все одарёнными.

— Если бы я тебе угрожал, то взорвал бы весь этот ресторан вместе с домом, после чего постучался к тебе в дверь. Но сейчас я сижу перед тобой без оружия, и все живы.

— Смелое заявление. А ты не думал, что ты здесь один, а моих людей тридцать человек. Тридцать одарённых, которые по первому моему слову сделают всё, что я скажу? — прищурился он.

— Смотрящий отправил шестьдесят человек, чтобы устроить мне засаду. У него были гранатомёты, пулемёты, зенитные автопушки, одарённые, мины. Потом он отправил пятьдесят человек с тем же набором. Но сейчас я сижу перед тобой, а он мёртв. У тебя же… — я красноречиво огляделся, — всего лишь тридцать человек здесь. Ты думаешь, чтобы пришёл сюда, не будь уверенным, что выйду отсюда живым?

— Я просто предположил, — сразу заулыбался Вахта, сводя всё к шутке. — Так, мысли вслух, не принимай на свой счёт. Ещё мне не хватало после такого подгона устраивать войну на ровном месте. Давай лучше вернёмся к твоему делу, лады?

Я кивнул.

— Мне нужно, чтобы ты продал сектантам нескольких одарённых, и сообщил об этом мне.

— Именно одарённые? Никого больше?

— Да.

— После этого я сообщу тебе, мы скоординируемся, и всё? Услугу за услугу?

— Больше мы не встретимся.

— Что ж… — откинулся Вахта на спинку стула. — Как я могу отказать другу в такой мелочи, который помог мне, верно? Считай, что мы договорились. А теперь…

Он щёлкнул пальцами, и тут же появилась девушка с бокалами. Она ловко открыла бутылку, причём совершенно иначе, чем я видел до этого. С какой-то осторожностью и почтением, едва касаясь бутылки, она разлила вино по бокалам, поставив каждый перед нами.

— Выпьем за наше сотрудничество и за то, чтобы никогда не враждовать! — подхватил Вахта.

Лучше выпей.

Зачем?

Потому что отказ будет выглядеть как плевок в его сторону, типа он говно и не ровня тебе. А такие любят на подобное обижаться. Прояви дружелюбие!

Мне было неприятно выпивать с таким, как он. Откровенно говоря, я презирал человека напротив себя, и предпочёл бы видеть его по ту сторону автомата. Однако дело есть дело. Мне требовалась помощь.

Я молча взял бокал, после чего мы приподняли их и выпили. Меня чуть не вырвало от этого мерзопакостного вкуса. Вахта напротив меня же наоборот, с удовольствием смаковал пойло в бокале, разглядывая красную жидкость.

— Это Фрун-Де-Паро, семидесятилетней выдержки, — хвастливо произнёс он, будто это должно было произвести на меня впечатление. — Лучшее из лучших во всё мире. А таких бутылок и вовсе всего ничего осталось. Стащили его со склада Смотрящего, — и подмигнул. — Благодаря тебе, естественно.

— Рад, что ты счастлив, — отозвался я, не понимая, как это пьют.

— Спасибо. Что ж, раз мы всё решили, я пойду, а ты… А тебе бы я посоветовал заглянуть в меню. Сегодня всё за мой счёт. Да и в принципе я буду рад видеть тебя у нас, — он встал, кивнув девушке. — Не дай заскучать гостю. И да, можешь забрать бутылку в знак нашей дружбы, у меня теперь их ящик благодаря тебе.

Девушка глубоко поклонилась ему, после чего взглянула на меня с неуверенной и застенчивой улыбкой.

Спорим, если мы сейчас скажем, она сделает нам отсос?

Отвали.

Тебе понравится! Посмотри, какая милашка!

Сам себе отсос делай, ересь.

Поэтому я сразу встал из-за стола следом за Вахтой и покинул это место. У нас ещё были дела.

* * *

Едва Вахта покинул зал, улыбка с его лица слетела.

— Пошла работать! — рявкнул он на одну из девушек, что попалась ему на глаза, и та, пискнув «извините», тут же исчезла.

Любое чмо, что припёрлось бы вот так ему в ресторан в лучшем случае получил пулю в башку или долгий разговор с пристрастием в подвале.

Но это был не любое чмо, это был печально известный Бугимен. Человек, который вырезал клан его соперника за какие-то пару месяцев.

Бугимен… Такое прозвище среди бандитов он получил не просто так. Это была детская страшилка про чудовище, что ходило ночью по улицам и ело непослушных детей. В их случае, перемалывал всех плохих парней, оставляя за собой лишь трупы.