– Петра здесь совсем не при чём. Это всё я устроила, – влез Димон. – Если кого и стоит наказать, то меня.

– Диана, не надо… – зыркнула на юношу красноволосая. Ведь очевидно: Кравцова заступилась за Паркер. Это она должна её защищать, а не наоборот!

Димка взглянул на неё и подмигнул, мол он знает что делает.

– Как же с вами непросто, – вздохнула завуч. – Самое главное, что вы не пострадали, студентка Кравцова, – бурила она глазами Димаса. После взглянула на Петру. – Паркер, отведите Кравцову в медпункт. На сегодня вы обе освобождаетесь от занятий.

Петра неверяще похлопала глазами.

– Спасибо, миссис Ронда!

– Спасибо! – поблагодарил и Димка.

– Идите уже, – махнула та рукой…

* * *

Петра и Димитрий покинули кабинет завуча, отправившись в медблок. Уже прозвенел звонок, началась очередная пара, по этой причине коридоры универа пустовали.

– Не думала, что ты окажешься такой смелой, Диан, – неловко произнесла Петра.

– Да ты тоже, – хмыкнул Димон. – Неплохо так ворвалась в драку, хе-х, – он улыбнулся и положил руку ей на плечо, похлопав. – Такая маленькая и агрессивная, как суслик.

– Э… Суслик? – вскинула брови красноволосая.

– Ага. Такая миленькая и злая, – кивал Димка.

– Хм… мне не нравится, – чуть обиженно ответила Петра. – Что насчёт паук? Ловкая и быстрая, как паук! – теперь и на её лице засияла улыбка.

Они прошли в южное крыло и уже подходили к медицинскому кабинету.

– Так паук звучит, как-то, по-пацански, разве не? – задумался Дима. – Хотя есть среди них вид: «Чёрная вдова». Насколько помню, после оплодотворения они съедают самца.

– Жуть… – прогудела Петра. – Но название интересное. А как тебе «Алая вдова?»

– Неплохо, – одобрительно кивнул Димитрий.

И зелёные глаза Петры довольно блеснули. Может, стоить сменить героическое прозвище? А что? «Алая Вдова» звучит поинтереснее чем «Алая Девушка». Да и Петра совсем недавно стала героиней, так что смена имени не так и повредит её репутации. Тем более, что многие газетные издательства очерняют её подвиги, а некоторые, так вообще, считают её преступницей. Вот уж где несправедлив этот мир! Кстати, в одном из таких издательств Петра и подрабатывает. Фотографом. Такие вот странные дела. Помимо данного хобби, юная девица ещё и работает в вечерние часы в доставке. Собственно, на одном из заказов Димитрий её и увидел.

– Ты идёшь? – обернулся Димон, посмотрев на Петру, что остановилась перед дверью медицинского кабинета, уткнувшись в мобилку.

Она подняла взгляд, а после поджала губы:

– Диан, не обидишься, если мы прогуляемся в следующий раз? От босса пришло сообщение, нужно срочно явиться на работу…

– Да без проблем, – пожал тот плечами. – Мелочи. Прогуляемся завтра, – и улыбнулся.

Петра неуверенно кивнула.

– Ты, правда, не в обиде? – и всё же она решила переспросить, чувствуя пару грамм неловкости.

– Ну-у… – глаза Димона странно блеснули. Кажется, в его голове родилась совсем «не дружеская» мысль. – Немного. Но, если ты кое-что позволишь мне сделать, то обида исчезнет, словно её никогда и не было.

Петра пару раз быстро моргнула, видимо в предположениях. Что же такое хочет сделать Диана? Девичье любопытство было сильно, особенно у такой девушки, как Паркер. В немалой степени её можно было отнести к людям науки, а тем любопытства явно не занимать.

– И что ты задумала?

– Да так. Хочу поцеловать тебя, – Димон шагнул к ней, прямо у дверей медблока.

Петра инстинктивно сглотнула и попятилась назад. Как ей реагировать? Диана, конечно, хорошенькая… и её подруга, но целоваться? Не перейдут ли они ту самую черту женской дружбы? Но Димитрий был настойчив. Петра упёрлась спиной в холодную стену коридора. Сейчас такая беззащитная. Слабая. Будто не героиня вовсе. Щёки покраснели под стать цвету её жгучих ярко-красных волос. Димка поставил ладонь на стену, возле её горящего лица и, приблизившись, тихим голосом произнёс:

– Закрой глаза, Петра.

Смущённая до чёртиков Паркер закусила нижнюю губу. А после писклявым голосом, как испуганная мышка, пробормотала:

– Ты уверена, Диан? Я, как бы, мне мальчики нравятся…

– Всего один поцелуй. Не волнуйся, – настаивал Димон.

Вот только сам был краснее помидора. Под рубашкой катились капли пота, дыхание было тяжёлым, в горле пересохло. Ну точно малолетний пацан, что вот-вот сорвёт свой первый поцелуй.

«Смелее… Я – охотник. Я – мужик. Завоеватель! Ды-а! Соберись, тряпка!»