— Эта книга будет храниться в местной библиотеке, — мягко сказала Мария. — Ее не стоит таскать с собой, она слишком ценна. Ты сможешь читать ее, когда захочешь. Ты и те, кому ты сам это позволишь. Ребятам скажешь, что отец купил ее по дешевке у разорившегося купца, и подарил тебе за успехи в учебе.

Она смотрела на мальчишку с легкой понимающей улыбкой, обволакивая его своим взглядом, который, казалось, проникал в самую душу. Проникнуть в нее было совсем несложно, ведь на лице Святослава застыло выражение неописуемого восторга.

— Почитай про великого Александра и его друга Птолемея, княжич, — сказала она. — Ведь ты так похож на них обоих. Когда ты прочтешь эту книгу до самого конца, то поймешь, что в жизни нет ничего невозможного. Твой собственный отец лучший пример этому.

Уже перед самым отбоем, глотая страницы одну за другой, Святослав вдруг ясно осознал, что он теперь совсем не тот, кем был еще совсем недавно. Вся его жизнь разделилась на «до» и «после». Именно в тот момент, когда мальчишка закрыл книгу, он вдруг совершенно отчетливо понял, чего хочет на самом деле. Хочет больше всего на свете. У него появилась настоящая мечта, и он осуществит ее! Осуществит, чего бы это ему ни стоило. Или он не сын князя?

Июнь 632 года. Мекка. Хиджаз. Земли халифата.

Мужчина лет шестидесяти, худощавый, но широкий в кости сделал последний поклон и свернул молитвенный коврик. Его длинная, густая борода была окрашена хной и тщательно расчесана. Умма возложила на него чудовищно тяжелую ношу, и он понесет ее со всем смирением и достоинством. Абдулла, так назвали его при рождении. Абу-Бакр — таково было прозвище, данное ему в детстве отцом. Оно значило «хозяин молодого верблюда». Уж очень он любил возиться с ними, когда родители, по примеру других богатых семей послали его на воспитание в один из бедуинских родов. Его уже много лет не называли по имени, только по этому прозвищу, что у арабов считалось знаком особого уважения. И даже ОН называл его так, показывая пример остальным.

Мужчина встал, кряхтя, и вышел на улицу родной Мекки, где давно уже стемнело, а порядочные люди готовятся ко сну, вознеся вечернюю молитву Всевышнему. Так жили здесь уже несколько лет, с тех самых пор, как мусульмане из крошечной группки ослепленных новой верой людей стали самой значимой силой в Хиджазе, на западе Аравии. Абу Бакр вдохнул свежий вечерний воздух. Летний зной, что днем превращал это место в жаровню с раскаленными углями, ушел, унесенный легким ветерком. Сейчас на улице было чудо как хорошо. Самый могущественный человек в этой части света был одет на редкость незатейливо, в простой длинный бурнус из грубой ткани, сотканной женщинами его клана бану Тайм. Он всегда был равнодушен к роскоши и богатству, хоть и вырос в семье состоятельных купцов, занимавшихся торговлей столько, сколько живет в этом месте его родное племя курайш. Он почти растратил все состояние предков, выкупая из рабства тех, кто принял ислам. Он не жалел об этом, ведь добрая сотня людей обязана ему своей свободой и новой жизнью.

Желто-серая равнина, окруженная горами, была застроена невысокими домами с плоскими крышами. Гранат, инжир и финиковые пальмы росли здесь у каждого дома, даря людям тень и еду. Горсть фиников и лепешка — вот обычная еда повелителя этой земли, ее халифа. Абу-Бакр довольствовался малым, как и ОН. Неудивительно, что вечно воюющие между собой племена охотно принимали власть Пророка, ведь торговый путь из Йемена в Сирию и Палестину становился прост и дешев. ОН категорически запретил мусульманам поднимать оружие друг на друга и снизил пошлины. Собственно говоря, у купцов не было сейчас более удобной дороги. В Красном море лютовали пираты, которых не могла приструнить ослабевшая империя ромеев, а торговые пути через Персию стали опасны из-за послевоенной разрухи в той земле. Там теперь только ленивый не занимался разбоем. Любой вельможа или вождь мелкого кочевого племени считал жирного торговца своей законной добычей. И так уж получилось, что Хиджаз, управляемый твердой рукой, начал, словно магнитом, притягивать купцов, которые везли на север пряности и благовония. Пряности везли издалека, из Индии и островов на востоке. В Йемене товар перегружали на верблюдов, которые караванами шли на север через Мекку, Медину и Иерусалим. На этом пути стало настолько спокойно, что в Мекке даже не запирали дома. Разбойников с каждым годом становилось все меньше, особенно, когда Абу Бакр повелел сжечь заживо Аль Фаджа, главаря одной из шаек, что грабила проезжих в окрестностях города. Он потом очень сожалел об этом поступке, совершенном в порыве гнева, но нет худа без добра. Разбойники в Хиджазе стали искать себе более спокойное ремесло.