— Скажи, почтенный Юсуф, — сказал он вдруг, — если бы я попросил твой корабль на два-три месяца, и заплатил бы втрое от того, что ты зарабатываешь обычно? А? Ведь мы свои люди!

Надир улыбнулся широкой открытой улыбкой, и это все решило. Как мог Юсуф не поверить собственному зятю. Правда, тот еще не знал, что он зять. Но разве это имеет значение, когда в тебе плещется кувшин… Нет! Два кувшина вина!

— Да забирай! — широко махнул рукой Юсуф. — Я тебе верю в твою удачу, Надир!

— По рукам! — блеснул довольной улыбкой будущий зять.

— Вот так вот я и лишился своего корабля, — уныло закончил свой рассказ Юсуф. — Убью эту сволочь собственными руками!

— Скажи, почтенный, — удивленно посмотрел на него Стефан. — В чем виноват этот Надир? Из того, что ты рассказал, не следует, что он вор!

— А кто же он? — возмутился ловец жемчуга.

— Он человек, который взял твой корабль на время с условием того, что заплатит тебе втрое от того, что ты зарабатываешь обычно. Вы заключили договор по всем правилам. Где здесь обман?

— Он напоил меня! — обвинительно выставил палец Юсуф. — Он напоил меня вином, чтобы я стал сговорчивее.

— Он насильно поил тебя? — поднял бровь Стефан. — Если да, то он преступник. Если нет, то ты клеветник, почтенный Юсуф.

— Убирайся отсюда, желтолицая собака! — побагровел Юсуф. — Ты такой же проходимец, как он!

— Он украл у тебя вот такой кораблик? — Стефан ткнул в сторону моря, где дюжина загорелых дочерна парней вытаскивали на берег какую-то небольшую посудину со спущенным косым парусом.

— Разрази меня гром! — еле выдохнул Юсуф, и заорал. — Надир! Парень! Ты вернулся! Хвала богине! Я жертвы приносил, чтобы боги моря уберегли тебя!

— Какие, однако, странные тут люди, — хмыкнул Стефан, глядя, как невысокого сухонького Юсуфа обнимает рослый голубоглазый мужчина лет тридцати. И этот мужчина оказался поразительно похож на того, чей профиль был выбит на монете, которую Стефан достал из кармана. Только у этого выгоревшая до белого цвета окладистая борода почти что лежала на мускулистой груди.

— Как же ты на батю нашего похож! — прошептал он. — И на брата Само! Неужели я тебя нашел, Никша! Святые угодники, глазам своим не верю!

— У тебя гости, почтенный Юсуф? — широко улыбнулся моряк.

— Да! Да! — засуетился Юсуф. — Этот парень ищет тебя, Надир. Говорит, что проехал всю Аравию, от самой Медины, чтобы найти тебя.

— Ну, и на кой я тебе понадобился? — Надир по-хозяйски уселся напротив, и впился не слишком дружелюбным взглядом в лицо Стефана.

— Я ищу своего брата, почтенный, — сказал Стефан. — Его звали Никша. Нас разлучили в детстве. Авары разорили наш дом, и убили отца. Ты что-то помнишь из своего детства?

— Да я почти ничего не помню, — пожал Надир широкими плечами. — Так, смутные обрывки. Я откуда-то с севера. Меня привезли, когда мне было то ли три, то ли четыре года. Я ни имени своего не помню, ни языка родного. Говорят, меня на овцу сменяли. А ты думаешь, что ты мой брат, что ли?

Надир скептически оглядел Стефана и оглушительно захохотал.

— Ты? — он смеялся, утирая слезы — Ты мой брат? Да мы же не похожи! Я же тебя одним пальцем пополам сломаю!

— А он? — Стефан бросил Юсуфу рубль. — А он похож?

— Ну-ка, поверни голову, — Юсуф стал вдруг очень серьезен, а потом выдохнул. — Не, не похож. У этого бороды нет.

— Вот видишь! — развел руками Надир и широко улыбнулся. — Ошибся ты, парень!

— Ой, Дунай, Дунай батюшка… — неумело запел Стефан, а лицо сидящего напротив него человека стало сначала недоумевающим, потом задумчивым, а потом он вскочил на ноги, опрокинув низкий столик.

— Ты! — заорал он. — Ты откуда эту песню знаешь?

— Меня зовут Ратко, и я твой брат. Мама нам ее пела, когда лепешки пела на камне, — спокойно ответил Стефан. — Потом авары напали. Отца убили, брата Само увезли, а мы с мамой в лесу прятались. Забыл?

— Помню, — прошептал Надир. — Я тогда по малому делу очень хотел. И замерз ночью. Она рубаху с себя сняла и грела меня.

— А еще что помнишь? — надавил Стефан.

— Кричал кто-то, — могучий мужик опустил плечи, а по его загорелой щеке пробежала слеза. — Мама обнимала меня и плакала. Не помню почему…

— Это я кричал, когда меня евнухом делали, — пояснил Стефан. — Мне повезло, я выжил.

— Евнухом? — тупо посмотрел на него Надир. — Ты евнух, что ли?

— Мне снять штаны, чтобы ты поверил? — спокойно спросил Стефан. — Или достаточно того, что у меня нет такой бороды, как у тебя?

— Рыба! — сморщился в неимоверном усилии Надир. — Мне кто-то тыкал рыбой в лицо!

— Это тоже был я, — удовлетворенно кивнул Стефан. — Ты пугался и ревел, а мне это жутко нравилось. На нас в тот день и напали. Мы все этот день помним. И я, и мама, и брат Само.