Наконец, крепко держа принцессу за руку, вошла с ней в просторное, гулкое помещение храма, казалось, насквозь пропитанное запахом ладана. Обвела взглядом пустой неф, мазнула глазами по росписям на стенах и арочному, тоже во фресках, потолку.

Пусть боги в этом мире были другими, как и их деяния, но, по большому счету, ничего нового я не увидела.

Тут Аурика потянула меня за собой.

– Пойдем поскорее к алтарю, – заявила мне. – Я хочу тебе кое-что показать. – Затем, вспомнив, добавила: – Мама!

– Да, Туве, сейчас уже идем, – отозвалась я, потому что к нам приближался тот самый пожилой священник, который не пропустил нас внутрь с лошадью.

Но я не была на него в обиде – на его месте я бы тоже нас не пустила.

– Доброго дня вам, мисса! – подойдя, произнес он. – Вам и вашему… сыну.

Запнулся на секунду, словно размышлял, уж не показалось ли ему. На это я уставилась на святого отца с самым мрачным видом.

– Янсены, – заявила ему. – Меня зовут Райли Янсен, а со мной мой сын Туве. В Берганоте мы проездом, и я решила показать ребенку город. По дороге нам попался ваш храм, поэтому мы здесь. Но если мы что-то нарушаем, тогда мы, пожалуй, пойдем.

– Ну почему же, – любезным голосом отозвался священник, не спуская с Аурики глаз, – двери нашего Храма открыты для всех. Но ваш сын, он… – осекся, не договорил.

Вот и Аурика не стала держать рот закрытым.

– Мама, ну идем же! Я хочу поскорее к алтарю, – заявила мне, после чего потащила меня за руку по проходу между скамей для молящихся, опровергая мои слова о том, что это я завела сына показать храм.

Аурика явно чувствовала себя здесь как дома.

Я покорно следовала за ней, теряясь в догадках, что именно она собиралась мне показать. Оказалось, девочка тащила меня к большой иконе сбоку от алтаря, а за нами, словно призрак, шурша рясой, ступал священник.

– Погляди! – громким шепотом заявила мне Аурика, когда мы подошли. Затем потянула меня за руку, и я нагнулась к ее уху. – Райли, ты только посмотри! На этой иконе как будто я и Туве, моя собачка… Правда, похожи?! А еще… О, мне кажется, рядом со мной стоишь ты!

И я посмотрела.

Это была старая, выцветшая от времени икона. Вполне возможно, копия с какой-то другой, и эти копии развешивали во всех храмах Богов Арагоса, раз уж Аурика видела похожую на своем далеком острове.

Неизвестный художник, предпочитавший темно-золотые тона, но все же немного расщедрившийся и на белый, изобразил на иконе женщину с девочкой. Золотоволосой, с двумя косами – тут я напрягла зрение, подумав, что мне почудилось.

Заморгала – ну как такое может быть?! Увиденное попросту не укладывалось в моей голове!

Но на этом странности не заканчивалось.

Девочка, чертами лица похожая на Аурику, держала на руках белую собачку, а вокруг них бесновалась, пытаясь схватить ее за подол золотистого платья, стая озлобленных черных псов.

Но то ли от девочки, то ли от женщины, то ли откуда-то сверху – какая вообще разница, если это просто старая икона? – лился свет, заключая их в конус, в который не могли прорваться те самые оскаленные псы.

Женщина обнимала девочку, прижимая ее к себе правой рукой. В левой она держала позолоченную шкатулку, от которой тоже шло свечение.

Золотой краски у художника было много, он явно ее не жалел.

– Дары Богов Аргоса, – прошелестел мне в ухо священник, и я вздрогнула. – Рад, что вы почтили нас своим вниманием, мисса!..

– Райли Янсен, – на всякий случай напомнила ему. Происходящее стремительно переставало мне нравиться. Оно и раньше не вызывало восторга, а сейчас и подавно. – Мы в городе проездом, святой отец! Я и мой сын Туве. Проходили мимо вашего храма и вот решили зайти.

– Да-да, зайти!.. – завороженно повторил священник, не спуская с нас глаз.

Причина его растерянности мне была вполне понятна.

Пусть новую себя я так и не увидела, потому что зеркала не попадались на моем пути, но, судя по всему, у женщины со шкатулкой на иконе были черты Райли Ривердел, раз уж принцесса так уверенно об этом заявила.

Зато девочка была вылитой Аурикой, в этом у меня не было никаких сомнений.

Уверена, святой отец тоже подметил сходство и теперь смотрел на меня завороженно.

Но он не знал того, что было известно мне. Что интриговало и пугало меня одновременно.

И дело было не только в нашем сходстве или же белой собачке Аурики, оставленной на Осгорне. Под дурацким колпаком на голове у принцессы были две французских косички, которые я, нервничая, заплела ей перед въездом в Берганот.

Принцесса заявила, что такой прически у нее никогда не было, и я решила, что в этом мире до «колосков» еще не додумались.