— И да, когда будешь рассказывать обо всем — не забудь разок-другой упомянуть, как я тебя выручила.

— Ну, строго говоря, ты и вправду меня выручила: свет пропал как раз в тот момент, когда меня собирались жахнуть молнией, да и выбраться мимо охраны я бы уже не смог.

— Вот черт… там был сильный маг?! По нашим данным, его там не должно было быть… Как ты с ним справился? Он был без бронежилета?

— Не знаю. Отверткой в горло, потом в глаз — и все дела.

— Ну даешь…

Во время этого обсуждения девица-медичка потянулась к запасному медотсеку и на несколько секунд перестала заслонять собой Брунгильду. Я взглянул на нее, чтобы на глаз прикинуть, насколько серьезные раны она получила, раз так сносно себя чувствует, и увидел, что на ее теле, теперь уже вытертом от крови, присутствуют свежие розовые рубцы, но нет дыр. Я кретин, должен был раньше сообразить, что когда мы отдыхали в кустах, она уже не кашляла кровью… Охренеть, так она — действительно маг?

Что за нахрен, куда я попал, где мои вещи…

Тут медичка вытащила одеяло и укрыла Брунгильду, а затем прилепила к запястью и вискам датчики на присосках, настроила какой-то прибор, осведомилась, как себя чувствует хозяйка, а затем повернулась ко мне.

— Вы серьезно ранены?

— Наверное, не очень. Но все болит.

— Характер ранения?

— Невидимый грузовик — не знаю, как это назвать иначе…

Она срезала с меня больничную пижаму и принялась обрабатывать ссадины и порезы на спине. Аэрозоль, в отличие от спирта, не жег, а приятно холодил, быстро убрав боль внешних повреждений. Спина, впрочем, крепко болит, в груди тоже боль, дышать тяжело — трещины в ребрах как минимум, а возможно, что и переломы, хотя тогда, по идее, было бы совсем туго.

Ехали мы очень быстро — километров двести в час, я это определил по мельканию за окном столбов. Однако автобан просто идеален — ни тряски, ни качки, и если бы я не знал, что машина едет — смог бы определить это только по редким моментам торможения и разгона. Путь занял в сумме полчаса — значит, километров сто.

У меня было минут пятнадцать на подумать: Брунгильда дремала, медичка сидела, уткнувшись в измерительный прибор, так что мне никто не мешал.

Итак, Брунгильда действительно настроена мне помочь, и ее расчет мне понятен: операцию она провалила и осталась в живых только потому, что я ее не стал добивать. Я был бы идиотом, если б рассчитывал на благодарность нацистки, но ей нужна моя помощь, чтобы скрыть свой провал. Нет проблемы, мне похвалить ее нетрудно, даже кривить душой не придется: она действительно мне помогла.

Ее отец, граф Айзенштайн, хочет прищучить своего недруга, а потому ему я тоже нужен. Не вопрос, помогу с радостью, если он сможет доставить проблемы тем, кто стоит за экспериментом — я буду только «за».

А вот ушки на макушке мне надо держать, чтобы своевременно предугадать наступление момента, когда я уже перестану быть ему полезным, и вовремя исчезнуть. К тому времени мне необходимо понять, что к чему, и обзавестись вещами, нужными для побега. Кстати, девица сидит ко мне в четверть оборота, так что я воспользовался этим и незаметно спрятал второй пистолет, подобранный возле усыпленной охраны, в ботинок. Металл холодит голую ногу, но это фигня. Документы достать не получится точно, посему мой единственный шанс — вести себя настолько естественно, чтобы никому не пришла в голову мысль проверить мой паспорт или какой другой «аусвайс». И, конечно, пересечь границу на одной только арийской внешности не получится…

И тут молнией мелькнула мысль: а что, если бежать некуда?

Что я буду делать, если узнаю, что Третий Рейх победил?

* * *

— Приехали, — сообщил водитель и свернул куда-то.

Брунгильда открыла глаза, несколько раз моргнула — и тут машина остановилась.

Дверца открылась и я увидел нескольких людей в белых халатах. Вот как… уж не попал ли я из огня да в полымя?

Медики поспешно, но аккуратно вытащили из салона Брунгильду и уложили на каталку, затем заглянули снова и помогли выбраться мне. Я им подыграл: пусть думают, что я едва-едва на ногах стою, тем более что так оно и есть.

Людей в военной экипировке и с точно такими же странными ружьями, как то, из которого я уложил ассистентку, я увидел сразу. Стоят чуть поодаль, оружие у всех стволами вниз, что, наверное, не худший вариант. Блин, что там Брунгильда говорила о монстрах?

Меня усадили в кресло-каталку и медик, невысокий мужчина средних лет, спросил:

— Характер ваших ранений?

— Механические повреждения. Возможно, множественные переломы, но скорее, просто трещины. Чувство, будто меня сбили машиной.

— В диагностику.