Ноэль тихо рассмеялась, а после слезла с подоконника и пока я закрывал окно, успела сбросить с себя ночнушку и юркнуть под плед Посмотрев на свой прогресс, я лишь удовлетворённо кивнул и накидав парочку идей для поворотного механизма, последовал следом за девушкой под плед, где не успел даже пикнуть как оказался под ней и смотрел в её глаза с разгорающимися в них огоньком страсти…

Утром следующего дня, старый Ворон пряча под бородой постепенно исчезающие морщины сидел и наблюдал как его внук, поднял на башню лафет «зушки», а до этого уже успев притащить почти полтонны металла, пользуясь тем что на Земле была ночь, пытается создать огневую точку на вершине башни…

— Георг, прекрасный рассветный день. — Заметила Омра.

— Рассветный день? Это как?

— Сегодня такой день, край неба посветлел, но солнце взошло над другой частью плана и до нас доходят только отдельные лучи. — Указала она на часть освещённого неба, а солнце было где-то за горами. — Здесь иногда такое бывает.

— Странное место. — Мрачно произнёс старик и улыбнулся, услышав болезненный вскрик и череду матов с башни.

— Что он делает?

— То, что и должен был делать в первую очередь — усиливает обороноспособность поселения.

— Я не могу понять одного, Вольдемар он… молод и неопытен.

— Да, согласен, молод и неопытен, но знаешь Лейра, почему он не хотел принимать вас? Ответишь на вопрос?

— Просто не хотел проблем с ловцами и…

— Нет, он не знал где вас поселить и чем кормить. — Произнёс старый Ворон с ухмылкой. — Вот и сейчас он мечется в разные стороны, пытаясь успеть всё и сразу. Иногда Вольдемара нужно просто пнуть в нужном направлении, остальное он и сам сообразит, главное, чтобы снова не сбился. Толку от этого немного.

— Только почему так?

— Просто он — добрый. Насколько это вообще возможно в условиях нашей жизни. Нет, он не позволяет собой манипулировать или беспечно доверяет людям. Есть в нём и часть здорового цинизма, а может и нездорового, учитывая его профессию. Он и пошутить может — неприятно.

— Теперь я понимаю, что творится с Корном. — Улыбнулась старейшина, обернувшись к лагерю и найдя взглядом единственного стража и последнего кузнеца. — Ты же помнишь, что он напал на Вольдемара?

— Помню, хотел по роже дать, да только ему спину помяли.

— Не помяли — Вольдемар её сломал, даже ноги отказали. Я срастила перелом, вернула чувствительность ногам, но исправить мелкие повреждения не смогла… Ну он и пошёл к твоему внуку за лечением.

— И?

— Вылечил, вроде как сказал, что не хотел оставлять калекой, а у него были и старые травмы спины… Только теперь у него другая проблема. Он же ходок, это Дала его гонит от своего отряда, а вот к другим фай он иногда подходит… Ну и теперь в туалет бежит как женщину возжелает. Вон видишь сидит, смотрит на башню, а пойти побоится, а ты говоришь — Вольдемар добрый.

— Он же целитель, мог бы и что-то более извращённое придумать.

— Корн и приложиться к настойкам любил, не знала, что и делать с ним порой, хоть гони его прочь. Теперь вот тоже — не берёт. Сходил за лечением называется, теперь боится.

— Главное, чтобы он всех так… не вылечил. Пьянь он не любит. — Помрачнел старик, бросив взгляд на башню, откуда снова раздался грязный мат.

— Тебя что-то волнует.

— Ловцы вернутся, даже просто чтобы отомстить. — Тихо произнёс старик. — Ты и сама это знаешь, они не остановятся не перед чем и их будет больше чем в прошлый раз.

— Знаю. Только у нас ничего не осталось, чтобы мы могли это использовать — лишь дорого продать свои жизни. — Мрачно кивнула старейшина Омра. — Ты поэтому уходил?

— Да и… да. Нам надо выстоять.

На некоторое время между двумя старейшинами поселения возникла паузы, каждый из них думал о своём…

— А что он там говорит? — спросила старейшина Омра, поправив волосы. — Не понимаю вашего языка, а звучит красиво…

— Красиво? — крякнул дед и ухмыльнулся, — это называется — сложный творческий и рабочий процесс, но раз хочешь…

В этот момент разжался болезненный вскрик, где упоминался пальчик и многоэтажная конструкция касающаяся агрегата что и привёл к травме… Старый Ворон же медленно и обстоятельно переводил старейшине Омре самый сочный и красивые выражение, тихо практически на ушко. В итоге женщина даже покраснела и отступила на два шага, другим взглядом посмотрев на башню и тихо произнесла:

— Это грубо, невежественно, грязно…

— Это просто словесные обороты. — Улыбнулся старик, огладив опущенную бороду. — Это он ещё достаточно неопытен. Многие владеют искусством вообще говорить только исключительно…

— Избавь меня от подробностей. Какой грязный язык. — Поморщилась старейшина Омра. — Мне нужно вернуться к своим делам, встретимся позже.